Смурной и опасный. Тэмиель
Опасный, гроза детей! Я нашел кадку с водой
и заглянул. Оттуда на меня смотрело чудовище.
Всклокоченные волосы, косматая борода, распухший нос, что стал шире
вдвое. Даже если не считать свежеприобретенные синяки
и кровоподтеки, видок был на славу. Поди тогда, когда
я пролил на себя ту чертову жижу,
я основательно разодрал себе лицо. Кое-где струпья уже
поотвалились, открывая глубокие борозды во всю правую сторону
лица. Как будто какой зверь подрал. И самая яркая
деталь — побелевший слепой глаз. Ох.
Ну ты и уродливый ублюдок. Да, Тэмиель, теперь,
чтобы возлечь с женщиной, тебе придется стать или очень
богатым, или очень сильным. Третьего не дано. Плюнув
в свое отражение, я побрел дальше в изрядно
испорченном настроении.
У дома старосты стоял Улле
и махал мне рукой. Вот у тебя-то рожа смазливая. Все
девки твои! Эх, нечего на парня пенять.
Не виноват он, что родился статным да ладным.
Он вообще один-одинешенек в этом мире, через то же
дерьмо, что и я прошел, и все равно — весел
и незлобив, приветлив и добр. Мне до него еще расти
и расти. А что это у него такое красное лицо? Они
там пьют что ли?
— Хаген! Хаааааген! Жопаааа!
Чтооо? Кто я? Вот стоило подумать
о ком-то хорошо!
— Верманд очнулся! Дерутся!
Он... — истошно кричал Улле.
Да чтоб его! Я припустил бегом.
***
Забежав в дом старосты,
я понял, что ни о каком покое и мечтать
не стоит. Передо мной предстала чудная картина. Каспар,
с белым как мел лицом, держал меч, а Верманд, чудом
удерживаясь на ногах, с обрывками пут на руках
напирал грудью на острие клинка. Инграм плясал вокруг них,
причитая и заламывая руки.
— Вы убили его? Убили,
сукины дети, — лицо Каспара было перекошено от гнева
и боли.
— Да, это был несчастный
случай, — я посмотрел на пустой взгляд Верма,
на то, как он продолжал наседать на клинок,
по которому уже побежала струйка крови. — Это
сделал я. Я испугался, и ударил, не видя кого
бью. Я не боец, поэтому так вышло. Мне жаль. Как только
я вылечу Верманда, можешь делать со мной что захочешь.
Опусти меч, он тут ни в причем...
— Ложь! Прекрати защищать его,
жрец! Он мне все рассказал. Как преследовал его, как ударил,
как рассек ему грудь, как тряс его до последнего
и выпытывал о солдатах! Ты защищаешь ублюдка, Хаген,
и ты это знаешь! Пусть он тебе товарищ и друг,
но для меня он — клятый убийца! Невинного мальчишку!
Сукин сын, тут и эрдинг собирать не нужно —
и так все ясно! Кровь за кровь! Я убью его!