Я развернулся и побрел прочь. Не
хотел смотреть, не хотел ждать. Все это было слишком. И он был
прав. Последние мгновенья жизни нужно проводить на своих условиях.
Настоящий Хаген с этим согласился бы. Поддельный — тоже.
***
Вернувшись на хутор,
я поднял своих товарищей и велел собираться.
На вопросы о Верманде я отвечал уклончиво —
говорил, что пришло время уходить. Прощание с местными было
на удивление бурным. Деды и бабки посчитали своим долгом
вручить каждому из нас что-нибудь полезное: вяленую рыбу
и баранину, другу снедь, отрезы ткани и мотки ниток,
кто-то даже принес протертый и несущий навозом плащ
с капюшоном — его вручили мне, как самому страшному
из компании. Каспар на прощание с нами
не вышел — стоял в дверях и курил. Подвязав
мешки с припасами через плечо, мы распрощались,
и долго вытягивали Инграма из цепких рук одиноких женщин.
Приворожил он их, что ли? Я не мог смотреть
на некоторых из них без опасливого содрогания
в мужском естестве. Наверное, во мне говорила неопытность
юнца, что не делил ложа с женщиной. Не знаю.
Улле не преминул забрать
оставленные нами мечи — они так и лежали
в том же месте, где мы их побросали. Теперь
на каждого было по клинку. В отличие от бондов,
свой меч я не повесил на пояс, а завернул
в тряпицу и убрал в мешок. Все равно толку
от меня с мечом немного. Я предпочел взять
в руку ярлыгу, длинную полированную палку, какими местные
погоняли овец, но только с отломленным верхним крючком.
Не то чтобы он сильно мне был нужен, но теперь,
когда глаз у меня остался один, видел я совсем плохо,
особенно в сумерках, и частенько спотыкался
и целовал лбом землю. Деревяшка помогала свести такие
оплошности до минимума. Наконец мы двинулись
в путь — солнце еще было высоко. Я обернулся лишь
раз, и сощурившись, всмотрелся в силуэт старосты.
Кажется, он поднял руку с трубкой, как бы
прощаясь — я вторил ему в ответном жесте, подняв
руку с посохом.
Мы шли на юг, и вскоре
вышли на некое подобие тропы, что по рассказам местных
вела до ближайшей деревни, Крестцов. Ежели ничего
не произойдет, то мы будем на месте уже через
неделю. К вечеру заморосил дождь и уже
не прекращался. Дорожная грязь, перемешанная с талым
снегом, сильно затрудняла движение, что вынуждало нас вкладывать
усилия в каждый шаг. Оно и к лучшему —
хотя бы сейчас товарищи прекратили попытки завязать
со мной разговор. Болтать не было никакого желания.