Что-то екнуло у меня
в груди, при виде этой до смерти напуганной бедняжки,
и вместо того, чтобы пройти мимо, я круто развернулся
и открыл свой рот, повинуюсь придурошному импульсу.
— Мне кажется, девушка
не горит желанием с вами гулять, — Вот кто тебя
дергал за язык, Тэмиель? — Все ваше добро при вас,
господин скупщик. Отпустите ее, проявите милосердие
во имя божьей благосклонности.
— Шел бы ты... Шли бы
вы, куда шли, господарь жрец, — заговорил один мордоворотов
с щербатой пастью. — Мы тута сами управимся, знамо
дело...
— Управитесь, не спорю,
но есть один нюанс... Сначала вы укрываете еретика,
а теперь под покровом ночи планируете умертвить
девушку, — с показной задумчивостью возвестил я.
— Уж не кроется ли здесь что-то серьезное
и богомерзкое?
— Что ты несешь, болван?
Тебе правильно все сказали, топай, — процедил Штейн.
— Я ростовщик, а не колдун какой, и меня
на дешевый понт не возьмешь! Мальчишку
я не укрывал, а столовал всего лишь,
да не бесплатно. Чем этот дурень маялся —
не мое дело, а сам я человек порядочный,
по счетам плачу, вношу свою долю в ополчение,
и другим молодчикам за охрану, так что имею полное право
сам разобраться с ворьем.
— Чушь. Право сильного —
это самосуд и не более того. Законная власть
в Меркиле лишь у наместника да у нас, божьих
слуг. Нехорошо, господин скупщик, нехорошо, и вы зря
хорохоритесь, — Меня снова понесло, а годные аргументы
как назло закончились, стало быть снова придется врать,
и соврать надо было очень хорошо, — Одно мое слово,
и за вас возьмутся с особым пристрастием.
Молодчики ростовщика напряглись
и с меня глаз не сводили, хотя воришку из рук
так и не выпустили. Штейн же наконец сменил злобную
мину на серьезную. Язык угроз был ему ясен и понятен.
Быстро смекнув, что я по глупости своей нарываюсь,
он усмехнулся. Теперь я больше не помеха,
а противник. Вот что мне мешало молча прошаркать мимо?
— Это ежели ты живым
уйдешь, послушник, — он зловеще скривил губы.
— Да-да, я вашего брата различаю!
Уж не героем ли ты себя возомнил? Я тебя
вмиг от этого вылечу. Больно вы борзые пошли...
— А ты глупее, чем
я думал. Стал бы я тебя останавливаться, если
хотя бы на мгновение усомнился в своей
безопасности, — через силу я рассмеялся, постаравшись
вложить в смех всю свою уверенность. — Порадуй меня,
отпусти девочку и может быть я замолвлю словечко, чтобы
в этот раз тебя обошли вниманием.