Отец хмыкнул.
— И все равно. Спасибо,
Хаген. Никто бы такое не предложил,
а предложив — не решился бы. Я благодарен
тебе. Уверен, Илва тоже.
— Но-но, хватит уже. Засмущал.
Считай последнюю услугу твоему деду возвращаю, пусть хоть
на другой стороне про долги забудет. Ладно, пойду я.
Впереди... — он зевнул, — доооолгая дорога.
Хаген поднялся из-за стола, открыл
дверь и остановился в дверях.
— Я сберегу пацана.
И мы доберемся. Так и передай жене.
Захлопнулась дверь. Половицы
заскрипели и отпахнулась занавесь из шкур. Я плотно
закрыл глаза и мерно задышал. Заметит, что не сплю? Нет,
не должен. Я вовремя притворился. Доски пола
попискивали — отец переминался с ноги на ногу.
По моим волосам тихонько прошлась рука. Откинула длинную прядь
с лица.
— Пусть Хлад будет
милостив, — голос отца был сиплым, — Пусть Кеннет согреет
тебя в пути, и пусть Адамина укроет тебя от взгляда
Неведомого. Найди свое место, сынок.
Шкуры снова задернулись. Закряхтела
погребная лестница. Я открыл глаза. Колем Хладорукий проявил
отеческую ласку? Немыслимо! Он что, волнуется за меня?
Не верю. Быть может, знай я это раньше, старался бы
сильнее. Хотя вряд ли помогло бы. Он все тот же
человек, что лупил меня, тот же человек, что корил меня
за неудачи. Даже не знаю, что мне теперь чувствовать.
Мысли метались в голове, как
пчелы в улье. Сна ни в одном глазу. Один человек,
пара слов, несколько мгновений — и вот отступают думы
о смерти, а их место занимает надежда
на будущее. Что там впереди теперь? Новая жизнь?
А справлюсь ли я? Будет ли горевать мать?
Заскучает ли по мне брат? Вспомнят меня здесь? Если все
получится, то что мне делать дальше? Как я смогу жить
по-другому? Далеко ли до этого Драмун-чего-то-там? Какие
опасности нас ждут на пустошах? Вот как тут уснешь? Тихо,
чтобы не выдать себя, я снова достал из под шкур
свое драгоценное сокровище.
Огонь рисовал на стенах
причудливые картины и освещал желтые, потемневшие
от времени страницы у меня на руках. Книга. Меня
завораживает эта вещица. В руку толщиной, обтянутая кожей
обложка, и каждый лист изрисован значками. Иногда встречаются
странные рисунки и какие-то узоры, о значении которых
можно только догадываться. О, как бы я хотел узнать, что
за смысл кроется в этих страницах! Мне чудились неведомые
знания. Будто поддавшись наведенным чарам, безо всяких сожалений,
я выторговал ее у заезжего караванщика, обменяв
на кошель речного серебра, которое насобирал за пару лет.
Конечно, мне еще не раз пригодился бы это увесистый
узелок, но даже не разгадав смысла начертанных знаков
и рисунков, досады я не испытывал. В отличие
от отца. Он сказал, что я безголовый чурбан, что
меня надули и всучили бесполезную труху, годную лишь для
растопки пламени. Ну и пес с ним.
Я не жалею.