— Никакой
я не редиви... не ревидисист я!
— Молчать! — Генрик
аж побелел и сломал перо, — Если я тебя
не спрашиваю, ты молчишь, подлец!
Я молчал. На кой ему вообще
все это знать, ежели он все-равно меня до смерти
в своих норах загоняет? Чем знатней южанин, тем чудней себя
ведет. И орать они большие любители. Все как Хаген говорил,
слово в слово.
— Полных лет?
— продолжил он, пока починял новое перо.
— Семнадцать зим.
— С кузнечным ремеслом
знаком? В плавильнях доводилось работать?
Я покачал головой.
— Неудивительно. Так, что еще...
Грамоте обучен? — он взглянул на меня, приподняв
одну бровь и забормотал себе под нос, — Да кого
я обманываю.
— Обучен, — поспешно
затараторил я, — Читать умею.
Генрик отложил перо и поднял
на меня взгляд, в котором читалось столько же
в веры в мои слова, сколько было еды в моем желудке.
Жрец же, напротив, еще активней заерзал на стуле.
— Что ты мне заливаешь,
приблуда? Думаешь я поверю, что ты...
— А это легко можно
проверить, господин управляющий, — обронил проповедник.
— Не идите на поводу
у этого лжеца, Ингольд, — Генрик махнул в мою
сторону рукой, — Очевидно же, что он просто
оттягивает неизбежное, чтобы подольше посидеть в тепле.
Я этой сволочи порядочно навидался — одинаковые. Если
он умеет читать, то я — Фараэль, Приносящий
Свет!
— Не богохульствуйте,
Генрик. — жрец нахмурился, — Жизнь в этом суровой
и удаленной местности не идет на пользу вашим
манерам.
— Я прошу прощения,
но...
— От вас не убудет,
если проверим навыки этого юноши. Не возражайте!
— Ингольд откуда-то из складок своего одеяния выудил
небольшую черную книжку, со стилизованным изображением пламени
на обложке, — Я, в отличие от вас, почтеннейший
господин Генрик, знаю, что Ваас’омнис это вовсе не какая-то
деревенька, а обширные земли, пресловутые Ледяные Пустоши, что
пролегают за Серебряным хребтом.
Жрец встал из-за стола, и начал
прохаживаться вокруг под удивленные глаза Эйджа и сокрытые
ладонью — Генрика. Этот Ингольд явно любил поговорить.
— Обратите внимание
на юношу, — продолжил проповедник наставническим
тоном, — при всем явном сходстве с нами, мальчик
необычайно высок для северянина. Светлый волосяной покров,
желто-зеленая радужка, странный грубоватый акцент, которым
он излишне чеканит слова — все это дает нам ясно понять,
что перед нами не просто бродяга, а бродяга иноземный.
И скорее всего — из варварской, так сказать, дикой
и чуждой для цивилизованного человека, территории.