Уши мои начали сворачиваться
в трубочку от заумного тона лысого балабола.
И не у меня одного. Генрик практически сполз под
стол и, состроив мученическую гримасу, теребил кончик острой
бородки. А жрец и не думал завершать свою
речь — все продолжал топтаться вокруг меня и вещать.
— ... я был в тесных
дружеских отношениях с ныне покойным семпларием Хольмом, мир
праху его, и в наших с ним беседах почерпнул немало
знаний, которые он приобрел за годы прелюбопытнейших
странствий во служении Фараэлю. Тогда я и открыл для
себя, что Ваас’омнис, известный нашим картографам и купцам как
Белерэнд, вовсе не такая уж безлюдная пустошь — там
живут и ныне здравствуют немногочисленные племена носготов,
васготов, а также воинственные племена снежных кочевников,
коих бонды на крайнем севере называют Падальщиками или
Костетрясами.
Нам немного известно об этих
народах, кроме нескольких бедных фактов
об их необразованности, скудных навыках
в металлообработке и дремучего язычества. Хольм
рассказывал, что они даже не поклоняются, а лишь признают
сверхъестественные силы, и только случая к случаю
возносят мольбы своим нелепым божкам. В любом случае,
с нашей стороны, как людей образованных и цивилизованных,
было бы опрометчиво сразу же отметать возможности этих
дикарей к труду интеллектуальному.
Ингольд все-таки решил закрыть рот,
присел передо мной и, раскрыв книгу, положил ее передо
мной.
— Читайте, юноша. Ежели
вы и вправду были с нами честны и грамоту
разумеете. — он указал кончиком ухоженного ногтя
на строчку в книге, — Будьте так любезны, начинайте
отсюда.
— Балаган, о боги, какой
балаган... — едва слышно прошептал Генрик, растирая веки
пальцами.
Хаген говорил, что у грамотных
всегда есть преимущества перед остальными, и походу это мой
шанс выделиться из толпы несчастных. Не знаю правда
к добру ли это, или к худу. Я склонился над
книгой и принялся разбирать слова. Выходило плохо, медленно,
я запинался и жевал слова. Разбитые губы не хотели
складываться как надо, а пересохший во рту язык ворочался
как шершавый камень. Когда я последний раз пил? Когда ел?
Уж двое суток минуло. Бессмысленные строки складывались
в предлложения и срывались с моих кровоточащих
губ.
— Милостивый Фараэль, защитник
наш, что приносит свет и тепло! Ты, о Приносящий огонь,
будь милостив к детям своим, кои в слабости своей
отступают от пути твоего! Заклинаю Всеблагий Пламень, чтоб
жаром своим избавил меня от соблазнов пагубных и мыслей
греховных. Фараэль, светозарный Избавитель наш, молю...