Драмунгваард это никакой
не замок, а обитель пропащих душ. Дальше, вниз
по ущелью виднелось еще пять или шесть такие костров,
с такими же кучками оборванцев. Теперь я сидел
в кругу людей, которые меня не чурались. После томильни
всем видимо стало плевать, кто тут по какой причине оказался.
Тут все были равны, одной херовой судьбой повязаны. Вот только
я все-равно чувствовал себя жутко одиноким, и ледяная
тоска крутила мне внутренности. А может и не тоска.
Может это был просто голод. Я задрал голову вверх —
облака снова разогнало и небо было чистым. Только теперь меня
это не успокаивало — звезды были холодными
и колючими. Им все равно кому светить.
***
Наутро нас подняли и погнали
к первой штольне, неподалеку от заваленного входа
в старые шахты. На место работ нас вел кто-то
из настоящих горняков — по пути он менял
догоревшие факела в стенах на новые. Как
он ориентировался в такой темноте, среди других
одинаковых туннелей мне было неясно. Мы старались поспевать
за ним, семеня скованными ногами. Кто-то толкал вихляющие
на камнях тележки для руды, кто-то нес инструменты,
но независимо от стараний, всем доставались тычки
от полудюжины солдат, то и дело понукавших нас
за медленный шаг.
Хотелось спать, хотелось есть,
страшно хотелось согреться. Отвлекая себя от этих несбыточных
желаний, я снова погрузился в раздумья. И каждый раз
возвращался к одной и той же мысли: узников здесь
намного больше, чем стражников. Я насчитал от силы
шестерых часовых, что околачивались неподалеку от наших
спальных мест. Конечно, солдаты были вооружены, бодры и сыты,
а мы — истощены, безоружны и скованы.
Но все же. Почему не напасть на них
с кирками, перебить, а потом разбить цепи
и сбежать?
Рядом брел Нейр, словоохотливый
старик, единственный из всех, кто обращался ко мне лично
в этой клоаке. Он толкал тележку на пару
со своим вновь приобретенным другом, которого вроде Дагом. Они
тихо переговаривались и чему-то посмеивались. Я подошел
к ним поближе.
— Нейр, когда нам выдадут
кирки?
— Як придем, тогда
и возьмешь свою. — он усмехнулся, — Слышь, Даг,
новенькому невтерпеж без работы сидеть — в забой
просится!
— Какой строитель
пропадает, — поцокал языком Даг, — Камень долбить охоч.
Не заплотют тебе, дурында! За так горбатиться бушь —
от старанья барыша не жди.