Старик согнулся словно прутик
ивы:
— Простите. Я сказал не подумав.
— Я не видел его комнату. Надеюсь,
она не такая, как моя.
— Простите, мой господин. Меня не
предупредили, что с правителем приедут важные люди, поэтому с вашей
комнатой вышло недоразумение. Я уже выбрал для вас другие покои. К
вечеру они будут готовы.
— Займись подбором прислуги. Тех, что
нас встречали, мало.
— Будет исполнено, мой господин.
— Мне говорили, что в замке
есть телефон.
— Есть, — кивнул Мун. — Я
покажу.
В холле, под парадной
лестницей, находился коридор, который, как объяснил смотритель, вёл
в архив. В начале коридора серела низкая дверь. Вилар
переступил порог полуподвального помещения. Споря с собой, обошёл
столик, рассматривая старый телефонный аппарат без диска для набора
номера. Поднял трубку.
После щелчка прозвучал строгий
женский голос:
— Приёмная старшего советника Троя
Дадье. Представьтесь.
Вилар растерялся. Перед отъездом из
Тезара ему сказали, что он может позвонить во дворец по любому
поводу. У него появился повод для беспокойства. Появился вчера, по
дороге в замок, а сегодня окреп. Вилар ожидал услышать телефонистку
из коммутаторной, а не секретаря. Хотел побеседовать не с Троем, а
с отцом.
— Представьтесь! — потребовали на
другом конце провода.
— Маркиз Вилар Бархат.
— Соединяю.
Повисла долгая тишина. Вилар молил
Бога, чтобы старший советник Великого был занят.
— Как чувствует себя Адэр? — спросил
Трой после короткого приветствия.
— Он… Я с ним ещё не виделся. Он
куда-то с утра уехал. Наверное, осматривает окрестности. — Вилар
оттянул от горла воротничок рубашки. — Здесь жутко. Вокруг пустырь.
Замок, по сравнению с дворцом, настоящая помойка. Ваша светлость,
престолонаследнику здесь не место.
— Где его место — решать не вам,
маркиз Бархат.
— Я совершил ошибку и хочу её
исправить, — торопливо произнёс Вилар, боясь, что Трой положит
трубку. — Мне нужна ваша помощь.
— Я тоже совершил ошибку, — голос
Троя звенел металлом. — Я принял вас за смелого человека и пообещал
вам поддержку. Забудьте.
Вилар посмотрел на оконце под
потолком, такое же маленькое, как надежда вернуться домой.
По аллеям тянулись тени фонарных
столбов. В неряшливых зарослях кустарника шуршал листвой ветер. А
чуть дальше, за полусонным мирком, начинался мёртвый грязно-жёлтый
мир, распластавшийся до самого горизонта.