— На Рабочей.
— Там что ни развалины, так отхожее
место. Мужики идут с трактира и заскакивают. Улица длинная, пока
домой донесёшь.
Начальник с женой положили перед
Адэром бумаги.
— В приисковую контору ни ногой, пока
не приедет комиссия, — сказал он. — Если сбежите, найду.
Взял докладную и опись имущества.
Долго изучал их, потирая подбородок. Какое-то время сидел, глядя на
начальника, а тот сдувался прямо на глазах, беспрестанно вытирая то
лоб рукавом окровавленной рубашки, то ладони о добротные, но словно
пожёванные коровой штаны.
— Даю две недели, чтобы вернуть
украденные деньги.
Толстяк схватился за сердце:
— У меня нет таких денег.
— Родные помогут, — усмехнулся
Адэр.
— А если откажут?
— Без суда и следствия отправишься в
тюрьму.
Фаня привалилась плечом к мужу и еле
устояла на ногах.
— Без суда нельзя, — прошептала
Малика.
— Проводи их, — приказал Адэр Даену
и, когда за супружеской четой и стражем закрылась дверь, повернулся
к Малике. — Что ты сказала?
— Он имеет право на защиту.
— Кто так решил?
— Наказание назначает суд.
Адэр схватил её за локоть и притянул
к себе. Его глаза полыхнули гневом.
— Я — закон, я — суд. Мне
продолжать?
Малика вырвалась и отскочила к
окну:
— Вы Всевышний?
— На этой земле — да!
— Всевышнему потребовалось семь дней,
чтобы сотворить мир. Вам же хватит минуты, чтобы его разрушить.
Подлетев к Малике, Адэр вскинул руку.
Она сжалась в ожидании удара. А он указал в окно:
— Ты это называешь миром?
— Они другого не знают!
— Здесь жалость неуместна.
— А справедливость?
— Ты часто с ней сталкивалась?
— Нет. Но хотелось бы.
— Жалость и справедливость не
уживаются рядом. Начальник похитил деньги, устроив на работу
несуществующих людей. Разве не справедливо вернуть в казну
наворованное?
— В казну? Если уж быть справедливым
до конца, то он похитил деньги не из казны, а у рабочих.
Скрипнула дверь.
— Еле до поворота довёл, — проговорил
Даен. — Врача в селении нет. Надеюсь, сам оклемается.
— Жалко его? — спросил Адэр.
— Человек ведь.
— А тех, кто живёт на Рабочей улице,
не жалко?
Даен отвёл взгляд.
— Сколько в селении стражей?
— Я один.
— С ума сойти, — пробормотал Адэр,
кивком позвал Малику и вышел на крыльцо.
Посещение следующих трёх приисков не
принесло успокоения. Адэр и Малика двигались, словно марионетки,
руководимые неведомой рукой. Подъезжали к дому начальника. Не
останавливаясь, ехали на прииск. Малика сидела на проходной, Адэр
ненадолго уходил. Возвращался мрачнее тучи. Затем они ехали в
контору, которая, как правило, находилась в нескольких милях от
прииска. Потом везли начальника в ближайший охранительный участок.
Ночь проводили в тревожном забытьи на узких кроватях постоялого
двора. И вновь шли навстречу серому дню, точной копии предыдущих
дней.