Адэр покачал головой. Много лет назад
государства Краеугольных Земель разделились на два лагеря: «Мир без
насилия» и отвергнутые страны. В «Мире без насилия» запретили
оружие и отменили смертную казнь, с преступностью и прочими
противозаконными действиями стали бороться ненасильственными
методами. После этих и многих других программ, направленных на
сохранение человеческой жизни, Тезар стал монополистом по
производству взрывчатых веществ, которые использовались только в
мирных целях.
Адэр родился и вырос в «Мире без
насилия», основоположником которого был его отец. И не надо сейчас
стоять перед ним и сетовать, что взрывчатку не продают на каждом
углу.
— Как насчёт воровства?
Анатан посмотрел на Адэра с
удивлением:
— Какого воровства?
— При обыске рабочих камни
находили?
— Что вы такое говорите? Мы никого не
обыскиваем.
Адэр нахмурился:
— Рабочие воруют, а ты
потворствуешь.
— Бог с вами! Куда им с камнями
бежать? Разве что в Ларжетай, и продать их за бесценок. Во-первых,
дорога туда и обратно дороже обойдётся. Во-вторых, без разрешения
командира стражей из посёлка никто не выходит. А командир у нас,
знаете, какой? Кулачище что мои два кулака. Если даст кому
понюхать, мало не покажется.
Адэр и Малика вышли на крыльцо
конторы. Серые сумерки накрыли сизым пологом горы на горизонте.
Груды камней и кучи глины казались чёрными. Остывший воздух
потяжелел от влаги, и чётко чувствовался запах мокрых деревянных
ступеней. На вышке, вонзившейся острой крышей, словно копьём, в
низкое небо, засветился огонёк.
Скрипнула дверь, в замке проскрежетал
ключ.
— Заночуете у меня, — сказал Анатан,
спустившись с крыльца. — Постоялый двор у нас так себе, и кормят
там неважно.
Надел на запястье шнур с деревянными
пластинками и пошёл между отвалов, освещая тропинку фонарём.
На пороге дома их встретила Тася,
жена Анатана.
— Я хотела предупредить вас о
собаках, а вы — фьють! — проговорила она, заведя гостей в
просторную комнату.
— Ваша дочка предупредила, — сказал
Адэр и оглянулся. Анатан вошёл во двор вместе с ними и словно
испарился.
— Аля? Всё-то она знает, —
усмехнулась Тася и кивком указала на дверной проём, завешанный
ситцевой занавеской. — Спит егоза. А сын огород поливает.
Присев на скамью возле двери, Малика
принялась развязывать шнурки на стоптанных башмаках. Адэр
растерялся. Снять сапоги — но он никогда не ходил по полу босиком.
Остаться обутым — но хозяйка босая.