Пока бугай объяснял, что «эта падаль переводит харч на эту падаль», девочка поднялась на ноги и, отерев разбитые губы, отворила мне дверь:
— Беги!
— Вилька, куда!.. — взревели за спиной.
Я юркнула за угол, услышав напоследок:
— Я тебя по доброте своей приютила, чай, не чужая кровь, а ты, дрянь такая…
Тихо, вдоль стеночки, я пробралась обратно на главный двор. Там как раз высаживалась из санной кареты компания богатых ездоков. Над широким крыльцом трактира горели фонари в железных клетках, суля уют и тепло. В их сиянии переливались собольи меха вновь прибывших, оживлённо звучали приятные мужские голоса, игривым колокольчиком звенел женский смех.
Фасад трактира, фасад жизни. А по другую сторону — грязь, брань, зуботычины, нищая сиротка в руках мерзавцев. И кошка, которую ничего не стоит размазать по стене одним ударом…
Помочь девочке Вильке я, увы, ничем не могла и лишь порадовалась, что Льеты не захотели тут ночевать — потому и лошадей не выпрягли. Но меня подстерегал неприятный сюрприз.
Хозяйские кучера, все трое, собрались у грузовых саней. Жевали табак, сплёвывали на снег и обсуждали, какой такой подлец вскрыл заслонку на возке. Небось, хотел господ обокрасть. Бывают такие воры — щуплые, тщедушные, гибкие, что твой уж. В любую маломальскую дыру пролезут не хуже кошки.
Я отступила в тень чьих-то саней.
Что дальше? Заслонка закрыта и подобраться к ней не удастся, кучер теперь настороже. Искать других попутчиков?
А от дверей трактира уже звенел голосок барышни Агды…
Я спряталась под господскую карету.
Рядом стояли сани, заваленные грудой грубо выделанных шкур. В этих санях, если я верно поняла, ехала прислуга.
Багаж, представьте себе, в крытом возке, а люди — на ветру и морозе. Зато под меховыми покровами.
Слуги, две женщины и двое мужчин, укутанные так, что только глаза видны, как раз приближались. И я решилась. Обежала сани, хоронясь за лошадьми, втиснулась под тяжеленную шкуру, забилась в какую-то нишу, должно быть под сидение — жаль, места маловато.
— А на что ты ей такой сдался? — громко и насмешливо говорил женский голос. — К девушке подход надо иметь!
— Подход ей! Много чести, — сварливо отозвался мужчина. — Небось, не из господ.