После замужества я не приезжала в свою усадьбу. Даже не
представляю, как они там жили всё это время. Наверное, тяжко
пришлось. Но я ничего не могла поделать. Моим имуществом, телом и
свободой распоряжался муж.
Но теперь всё изменилось.
Стало неважным отстаивание своих прав, борьба с золовками. Через
пару недель залютуют морозы. Метели занесут перевал снегом. И Дубки
отрежет от остального мира. У меня будет время до весны, чтобы
прийти в себя, восстановить здоровье и душевные силы.
Я даже была благодарна золовкам за подобный подарок. Они-то
наверняка думают, что сделали мне плохо, отправив в глушь. Но я
чувствовала себя почти счастливой. Ведь о поездке в Дубки последние
три года мне оставалось лишь мечтать.
Дальше я ехала, изнывая от нетерпения. Даже просить еды у кучера
не стала, хотя у меня сосало под ложечкой. А есть собранный Кэти
провиант я опасалась. Может, она сонную настойку не только в отвар
подлила.
День сменился сумерками. Мы подъезжали всё ближе. Я даже начала
узнавать знакомые с детства пейзажи.
Наконец карета остановилась. Я чувствовала, как сильно забилось
сердце в ожидании долгожданной встречи.
Проскрипел снег, лязгнул засов, и кучер распахнул дверцу. Я
вышла наружу и огляделась. Вдалеке виднелись тёмные силуэты
господского дома и флигелей, в окнах которых не мелькало ни одного
огонька.
– Ты не мог бы подъехать ближе?
Страх смерти отступил, и я вновь вернулась к вежливому
обращению. Теперь, когда моя цель была так близка, мне не терпелось
скорее оказаться в тёплом доме. Напиться няниного отвара. Надеюсь,
она ещё жива. К тому же в животе начинало подсасывать от
голода.
И пусть до усадьбы оставалось меньше часа быстрой ходьбы,
сейчас, по сугробам, я буду пробираться до самой ночи.
– Простите, госпожа графиня, – кучер тоже перестал походить на
разбойника. И превратился в обычного мужика, уставшего от четырёх
дней пути. – Дальше не могу. Снега много, и земля сырая – застрянет
карета.
Я понимала, он прав. Почему вместо кареты не выдали сани на
полозьях, тоже очевидно. Ведь тогда ещё не было снега.
Словно услышав мои мысли, подул ветер. А сверху снова посыпались
белые хлопья.
Кучер встревоженно глянул на небо.
– Уж не обессудьте, госпожа графиня, я поеду. Снега много.
Встряну ночью в лесу. Иль на перевале.
На заросшем лице отразилось беспокойство. И не зря. Перевал был
непроходим в зимнее время. И кучеру явно не хотелось коротать
долгие месяцы с ссыльной графиней в отрезанной от мира усадьбе.