Пару раз на меня натыкались бегающие по болоту слепыши. Их я
расстреливал ещё до того, как они подбирались ко мне. После
перестрелок я всегда вспоминал уроки Волка и ту практику, которую
успел получить, находясь в группе Теоретика. Думаю, если бы не этот
опыт, я бы здесь не шёл. Под конец дня у меня закончились магазины
к "Гадюке". Поэтому она перекочевала ко мне за спину. В руках я
сжимал тот самый пистолет Макарова.
Уже ближе к вечеру я встретил брошенную деревню. Забравшись в
один из домов, я после скромного ужина лёг спать.
Проснулся я ранним утром, и всё тело ломило после вчерашнего
похода по болоту. С огромным усилием я заставил себя подняться и,
глотнув воды из фляги, снова двинулся в путь.
Редкий лес сменился болотистой трясиной. Каждый мой шаг
отдавался болью в теле — рана на голове пульсировала, и с каждым её
ударом перед глазами расплывались тёмные пятна. Голова кружилась
так, что иногда я просто падал на колени, тяжело дыша и хватаясь за
мокрую землю, лишь бы не потерять сознание и продолжить свой путь.
Вода под ногами покрывалась плёнкой тины и неизвестной дряни,
пронзительно-зелёной в слабом свете, едва пробивающемся сквозь
молочные клубы тумана. Болото жадно цеплялось за мои сапоги,
втягивало меня всё глубже.
С каждым шагом сознание поддавалось этому нарастающему гнёту.
Болото как будто поглощало звуки, оставляя только хлюпанье под
ногами и зловещее шуршание мимо пробегающих аномалий. Иногда
откуда-то со стороны доносилось редкое рычание, но оно тут же
растворялось, глухое, подавленное.
Ноги становились тяжелее, словно вместе с сапогами я тащил за
собой груз всех тех, кто когда-то остался здесь. В голове стояла
одна мысль: нужно идти, не останавливаться. У меня ещё есть дом, в
который я могу вернуться. Но путь казался бесконечным, как будто
Зона сама решила не выпускать меня из своих болотных теней.
Остаток пути я прошёл в беспамятстве. Помню только то, как мой
взгляд резко выхватил среди деревьев, видневшихся впереди, тёмный
силуэт человека. После чего я провалился в долгое беспамятство.
Я медленно приоткрыл глаза. В глаза ударил сильный луч света,
заставляя меня прищуриться. Когда я уже немного привык, то смог
более-менее нормально осмотреться.
Лежа на старой койке, я оглядел комнату, в которой очнулся.
Тусклый свет едва пробивался сквозь запылённые окна, затянутые
грязной тканью. Стены дома были тёмными и обшарпанными. В некоторых
местах доски вспучились от сырости, а щели между ними тянулись
тонкими трещинами. Углы комнаты утопали в тенях, которые сливались
с туманом за окном, придавая помещению мрачное и какое-то зловещее
очарование. В воздухе витал тонкий, едва уловимый запах трав,
перебивающий затхлый дух старого дерева.