Детектор на поясе вдруг ожил, издав тихий писк. Это не было
сигналом аномалии — скорее всего, рядом находился артефакт. Но
искать его в этом хаосе, полном аномалий и, возможно, мутантов, я
решил отложить это рисковое дело на потом. Безопасность была
важнее.
Через пол часа блужданий по Свалке, с холма заметил автобусную
остановку. Подойдя ближе, осмотрелся. Место выглядело покинутым и
тихим. Заросший мхом старый автобус стоял в стороне, словно забытый
кем-то навсегда. Скамейки были покрыты ржавчиной, а разбитое стекло
от остановки искрилось под редкими солнечными лучами.
На одной из скамеек сидел мужчина. Его капюшон был натянут на
лицо, а фигура практически сливалась с тенью отбрасываемой крышей
остановки. С плеча свисал автомат, а правая рука лениво лежала на
коленях. Осторожно подходя ближе, я заметил, как его тело чуть
напряглось, а голова слегка повернулась в мою сторону. Он меня
ждал.
— Ганс? — окликнул я, остановившись на безопасном расстоянии.
Голос прозвучал спокойно, но рука сама собой скользнула к ремню,
ближе к оружию.
Мужчина чуть кивнул, но его лицо оставалось в тени капюшона.
— Кто спрашивает? — произнёс он хриплым голосом. Было слышно,
что этот человек привык разговаривать редко и по делу.
Я, не спеша, достал из рюкзака металлический контейнер, который
мне передал Сидорович. На этот раз Ганс напрягся сильнее, но,
увидев контейнер, его рука медленно вернулась на колено.
— Документы, от Сидоровича, — пояснил я, вытягивая контейнер в
его сторону.
Ганс медленно поднялся с лавки, двинулся ко мне плавными, но
тяжёлыми шагами, словно хищник, не спеша подходящий к своей добыче.
Его фигура стала больше и внушительнее. Протянув руку, он быстро
забрал контейнер, после чего моментально отступил на шаг назад.
— Хорошо. Всё на месте? — пробормотал он, осматривая контейнер.
Казалось, его внимание сейчас сосредоточено только на грузе.
Некоторое время он проверял пломбы и маркировку на металлической
поверхности, бормоча что-то себе под нос. Наконец, удовлетворённо
кивнул и убрал контейнер в рюкзак за спиной.
— Сидорович держит своё слово, — сказал он, поднимая взгляд на
меня. Теперь я смог разглядеть его лицо. Мужчина был лет сорока с
небольшим, с резкими чертами, поросшими недельной щетиной. Под
глазами — тёмные круги, а в уголках губ мелькала язвительная
улыбка.