Его тело отвергло камень. Его конвульсии усилились, и из горла
вырвался ужасный булькающий звук. Его кожа почернела и начала
трескаться, как будто сама его сущность разрывалась изнутри. Сияние
красного камня стало неустойчивым, почти отчаянным, когда он
попытался слиться с его душой, но потерпел неудачу. В конце концов,
мужчина рухнул, его тело окончательно сдалось. Он лежал неподвижно,
его рот исказился в гримасе боли.
Я уставился на безжизненный труп, в голове у меня роились мысли.
Красный камень не принял его. Почему? Я выбрал несовместимый сосуд?
Или проблема была в чем-то совершенно ином? Камень сохранил
алхимику жизнь, но этот раб — нет, этот субъект — умер в мучениях.
Было ли это из-за свойств его души? Или длительные пытки настолько
повредили его, что камень не смог бы спасти его?
Я стоял над телом убитого, размышляя о последствиях.
Мне стало ясно, что не все подходят для красного камня. У камня
были свои правила, свои условия для принятия носителя. Этот
эксперимент показал мне ограниченность силы камня — он мог исцелять
и поддерживать жизнь, но не мог творить чудеса с душой, которая
была слишком слаба, чтобы выдержать. Возможно, количество душ,
заключенных в камне, определяло его силу, или, возможно, качество
этих душ также имело значение.
Нужно провести больше опытов.
Глава 9. Нечестивые слияния
Я углублялся в свои эксперименты, каждый из которых был
гротескнее предыдущего. Труп раба был идеальной отправной точкой,
безжизненный, но в то же время податливый в искусстве трансмутации.
Я сосредоточился на соединении человеческих останков с животными,
выбрав на этот раз собаку. Идея была проста: объединить лучшие
качества обоих созданий во что-то новое, более жизнестойкое, более
мощное.
Я начертил на земле алхимический круг, аккуратно поместив труп и
собаку в центр. Мои пальцы покалывало от предвкушения, когда я
начал трансмутацию. Свет замерцал вокруг круга, энергия потекла по
телам передо мной. Воздух стал тяжелым от неестественного
напряжения, а затем… трансформация началась.
Плоть искривилась, кости изменили форму, а сухожилия соединились
таким образом, что это бросало вызов природе. Появившееся существо
было отвратительным, гротескной смесью человека и зверя. Его форма
была кривобокой, одна сторона напоминала скрюченные останки собаки,
другая - искаженную версию человеческих черт. Существо издало
жалобный, мучительный звук — гротескное эхо жизни, но далекое от
живого.