- Отослал нас князь с-под Нова Города, троих. Велел добраться до
Старицы и добро его сберечь да родню. Кто ж знал, что обманут
воеводы великокняжеские? А крест ведь целовали, псы! - ключник
расходился не на шутку, - Пронского князя утопили тогда. Скомороха
Гаврилку спалили на костре по пояс — начали пятки прижигать, да на
меня отвлеклись. Глядь — а от того уже под самый срам одни уголья.
А надо мной вдоволь тешились, аспиды. Кости ломали, ремней со спины
нарезали да солью, солью! - он сорвался на хриплый визг, заново
переживая давно прошедший ужас, - да ни с чем остались, свиньи! Не
выдал я ухоронку княжью. Залили тогда железом мне уста да очи, чтоб
ни живой, ни мертвый не открыл я никому казны да тайны. - Волк
часто и коротко дышал. А меня снова не ко времени озаботил вопрос —
может ли мертвый быть не в своем уме? И если не в своем — то в чьем
тогда уме он будет?
- Знаю я, обучен ты отпускать душу на покаяние. Двух воинов
освободил уж да колдуна черного спровадил. Отпусти и меня, Христом
Богом молю! Чай не басурман ты, не ливонец, не фрязин — нашу,
старую кровь в тебе чую, - и ключник облизнул усы и бороду вокруг
рта черным языком. Выглядело это препаскудно.
- Что ты сторожил здесь, Волк? - я конкретизировал предыдущий
вопрос.
- Все, все скажу, как на духу, княже! По ручью сему три дюжины
шагов — овраг будет. Осыпался сильно, но виден пока. Каменюка там
здоровый, с борова-секача размером. Супротив него — лаз в земле.
Ворота да опоры прахом осыпались давно. Чуть копни — и влазню
найдешь, по ней чуть вперед да одесную. Там и казна князя Андрея
Ивановича, - Ушаков говорил взахлеб, и водил крестом, зажатым уже в
обеих руках. Чекан он отпустил, и тот, чуть качнувшись, съехал
вдоль пня почти к самой воде.
- Пять сундуков, о коих грамотка обманная князем твоим писана —
в них что? - вот тебе и пригодился так давно читанный «Князь
Серебряный», Дима. Поди-ка без навыка такую фразочку построй?
- То другой, другой лаз нужен! Дальше по оврагу иди, дюжин пять
шагов от секач-камня. Лесок там начнется частый, ельник. На дне
оврага каменный болван лежит, со старого времени. Куда головой
смотрит — туда иди, пока в пень еловый в два обхвата не упрешься.
Под тем пнем лежат и сундуки. Посуда там дорогая, грамоты, оружье
всякое. А самое тайное и сердцу княжьему дорогое — под последним
пятым сундуком, что от оврага дальний. Только отступить на восход
надо с пару аршин и на один аршин землю снять — там и будет
ковчежец. - Ключник замолчал, поворачивая из стороны в сторону
голову с незрячими глазами, - все сказал тебе, княже, ничего не
утаил. Отпустишь ли душу? - свистящий голос звучал жалко,
просяще.