- Как? – ох и глаза у доброго «деды Миши». Тут не сразу и
поймёшь – порежешься о такой взгляд, вспыхнешь и осыпешься пеплом,
или током убьёт. Как бы не надумал он из меня вместо джокера
выездной парадный металлоискатель сделать. Из тех, что пока не
нужны – в темных чуланах лежат.
- Страж клада во сне явился, он и рассказал. В моей личной
новейшей истории – это второй случай. Первый был результативным,
всё сошлось точно. Так что шансы у нас – как динозавра встретить на
Манежной площади, пятьдесят на пятьдесят, - ровно ответил я и, не
удержавшись, вопросительно кивнул на корзинку с пирожными. Второв
проследил за моим взглядом — он, видимо, вовсе про них забыл.
Подвинул ко мне поближе. Я взял профитроль и сунул в рот целиком.
Разговаривать почему-то не было ни малейшей охоты. Казалось,
мертвый ключник вытянул за ночь мне все нервы наружу, и теперь,
чтобы чуть успокоиться, нужно было тянуть сгущенку прямо из банки,
запивая ее настойкой пустырника или каплями Морозова. Из стакана.
Большого.
- Папа! - плачущий вскрик Ани резанул по ушам. Я одновременно
обернулся всем телом, подобравшись, как перед прыжком, и ощутил на
плечах такую тяжесть, будто само небо навалилось на меня.
Неосознанно дернул головой вправо и клацнул зубами над плечом, да
только ни до куда не дотянулся. Вслед за дочкой по лестнице
поднималась Надя, успокаивающе отмахивая мне рукой, дескать, все
нормально, ничего страшного. Но, приглядевшись, подхватила плачущую
дочь на руки и сделала шаг назад.
- Отпусти его, Федор — голос Второва прошелестел, как летящее
вниз лезвие гильотины, - все в порядке. Дима, с Аней и Надей все
хорошо. Ты меня слышишь? - я выждал неимоверно долго, секунды
полторы. За это время каким-то непонятным образом успел охватить
взглядом всю палубу, знал, кто и где стоит, и что возле жены и
дочери на виду совершенно точно никого нет. И кивнул в ответ. Небо
свалилось с плеч, обошло меня слева и село на соседний стул,
оказавшись помощником старика, тем самым, невысоким, с пузиком. А
чем он только что на меня давил — противовесом от башенного крана?
Хрипло извинившись, я выскочил из-за стола и в два прыжка был у
своих. Краем глаза заметил выражение лица бармена. Оно, полагаю,
встревожило бы даже врачей.
Оказалось, Маша Второва оторвала лапу Аниному любимому мишке. Об
этом дочь рассказывала, рыдая взахлеб, а жена — дрожащим голосом,
глядя на меня, как на ожившего покойника или Киркорова в собесе, с
испугом и недоумением. Сказала на ухо, что у меня опять пожелтели
глаза, перед тем, как пухлый прижал меня к стулу. Я взял Анюту на
руки, и мы пошли играть в Айболита. Горничную не нашли, и
оказавшийся рядом Федор провел нас к яхтенному медпункту. У дочки
враз высохли слезы, а Надя замерла на пороге, не решаясь шагнуть
внутрь. Тут можно было оперировать, притом на самом
профессиональном уровне, как мне показалось. Оснащению позавидовала
бы не только районная больница, но и, пожалуй, институт
Склифосвофского. Помощник старика молча протянул мне стерильный
пакет с шовным материалом.