Опустившись на корточки слева от
останков ключника, я положил правую руку на провалившуюся грудную
клетку, где по идее при жизни билось сердце честного и преданного
человека, и проговорил негромко:
— Ты верно служил, Волк. Князь
доверял тебе, и ты не подвел его. Сберег добро и хранил до срока.
Покойся с миром и без обиды на живых. Честь тебе и хвала, покой и
вечная память! Мир по дороге! - с каждым словом поднимался ветер,
вызывая удивление и недоумение на лицах бойцов, тоску у Федора,
ужас у банкира и просто зашкаливающий интерес у Михаила Ивановича.
С последними словами шум будто оборвался, как и начавшийся было
вихрь. Причем казалось, что в нескольких метрах от нас все было
по-прежнему, листья и трава не колыхнулись. Сидевший на верхнем
срезе берега военный смотрел сюда, вниз, разинув рот. Стоило мне
замолчать — как кости вдруг рассыпались в прах. В одно мгновение, с
чуть слышным хрустом и шорохом останки ключника превратились в
какую-то мельчайшую серовато-коричневую пыль. На ровном грунте
могилы рядом со мной из объемных предметов осталось лишь жуткое
подобие посмертной маски Ушакова — свинцовый слепок, повторявший
очертания части человеческого лица с выпуклостью в том месте, где
был рот. Поверхность маски изнутри была покрыта застывшими почти
пять веков назад пузырями, и думать про их происхождение не
хотелось абсолютно. Я осторожно взял этот ужасный «самородок» и
отнес к завернутому чекану, так и лежавшему в паре шагов от
ямы.
— Закапывай, братцы, - очень
стараясь сохранить невозмутимость, скомандовал я, и парни, словно
очнувшись, начали медленно скидывать землю вниз, иногда искоса
поглядывая на меня. - Есть топор у кого? Крест бы срубить.
— Сделаем, и заупокойную прочту, я
знаю, - прогудел здоровила, что поймал банкира за разгрузку, - как
звали покойника-то?
— Волк. Волк Ушаков. Погребной
ключник князя Андрея Ивановича Старицкого, - ответил я.
С крестом он управился живо, молитву
прочитал. Я и подумать раньше не мог, что можно басить шепотом, но
этот как-то справился. Перекрестился размашисто на последних
словах, и повернулся, глядя на Второва и Федора в ожидании
приказаний.
— Что хочешь за маску? – негромко
спросил невесть как взявшийся рядом банкир. Вот же барыга! И на
поминках своего не упустит! Но его масляно-жаждущий взгляд на кусок
свинца меня насторожил.