— А можно мне просто одну вещь в
качестве сувенира взять? - робко поинтересовался я.
— Можно и ни одной не брать, Дима.
Ты — альтруист?, - предположил он ровно тем же самым тоном, что и
сенатор не так давно, с легкой грустью и сожалением. В тот день
меня едва не охарактеризовал предельно исчерпывающе Головин, но
вовремя исправился. А я вот все никак не исправлюсь.
— Никак не отрастут новые нейронные
цепочки, продолжается извечная беда российской интеллигенции — она
боится денег, потому что совершенно не умеет ими пользоваться.
Виноват, господа. Могу ли я рассчитывать на один предмет на выбор?
- уточнил я, почти исправившись.
— Можешь, конечно. Но если этот
предмет окажется сундуком с золотыми украшениями — вычтем стоимость
из твоей доли, - с довольной улыбкой кивнул Второв. Как будто
получил удовольствие от того, что совратил невинного меня
презренным металлом. Или от того, что я наконец-то начал думать не
идеалами, а головой.
Из тоннеля к тому времени высыпали
уже все. Михаил Иванович сообщил участникам круиза, что организует
перевозку найденного в Москву, а пока территория остается под его
охраной. Федор в это время бубнил что-то в телефон, прикрыв рот
рукой. Нефтяник прижимал к груди какую-то икону, Богородицу,
кажется, и по его лицу было ясно — живым он ее не отдаст. Режиссер
сжимал в руках потрясающей красоты бердыш на длинном древке,
окованном снизу. Металлические части покрывала изумительная
чеканка, полная мельчайших деталей, которые мне отсюда были не
видны. Ратовище выглядело так, словно ему не полтыщи лет, а пару
недель всего. В льняном масле или в олифе его вываривали, что ли,
что оно так сохранилось? Банкир перекладывал из ладони в ладонь
какую-то пластинку длиной сантиметров двадцать, а шириной с пачку
сигарет. С одной стороны она была пробита насквозь, будто люверсом
— отверстие окаймлялось заметно выступающим бортиком.
— Гляди, Миш, Толик ещё одну пайцзу
нашел. Чья, интересно?, – произнес Суворов.
— Да чья бы ни была, Саш, сам
знаешь, вещица штучная. У него и так их было больше, чем во всех
музеях страны, а теперь вон ещё одна. И не нарадуется, глянь на
него? – со стороны они выглядели, как два пенсионера в парке, за
партией в шахматы или домино беззлобно и снисходительно обсуждавшие
молодежь.
— Так, ребята, продолжаем поиск,
солнце еще высоко! – громко заявил Второв. И вся сверхтитулованная
компания как по команде отправилась дальше. Дважды останавливались
по громкому требованию нефтяника — он чуял несметные сокровища. В
первый раз почуял ржавый охотничий капкан на мелкого зверя. Во
второй — какие-то элементы конской упряжи, как скупо и деликатно
определил находку Федор. Но в негласном голосовании победила версия
сапера-лягушонока, его, оказывается, звали Витек. Он сказал проще:
«говно какое-то». Я еще на первой остановке шагнул было вперед,
точно зная, что тут ничего не найдем, но глянул на Второва. Тот
незримо дернул щекой — и я встал, как вкопанный. Зачем спорить с
хозяином вечеринки? Его режессура — ради Бога.