— Федор Михалыч, Федор Михалыч! Тут
штыри какие-то железные!, - разлетелся над полянкой высокий голос
лягушонка-Витька. Возле него тут же как из-под земли вырос помощник
Второва. Ого, значит, умница и эрудит, оказывается, еще и тезка
бессмертного классика? Вслед за ним подошли и мы.
Бойцы с лопатами освободили из-под
мха, дерна и слоя земли два покрытых коркой металлических лома или
две очень толстых арматурины длиной метра по полтора каждая. К ним
крепились железные петли, уходящие вниз, под пень. Одна, левая,
была отломана — отгнила за века, наверное. Ускорившись, парни
обкопали пень по периметру. Сняв полметра грунта, стало видно, что
площадка вокруг выложена какой-то древней тротуарной плиткой,
похожей на плоские кирпичи — плинфу. Видимо, выкладывать важные
места специальным покрытием на матушке-Руси издревле считалось
святым делом.
Богатырь Саня по команде Федора
подсел под великанский пень, который казался вдвое больше после
того, как корни у основания освободили от земли. Поднатужившись,
крякнул… И едва не оторвал громадину напрочь, потому что она
подалась с неожиданной легкостью. Свалившись на задницу, Саня охнул
и уставился на пень с обратной стороны, как, впрочем, и все
присутствующие. Ну а чего бы и не посмотреть? Не каждый день
встречаешь кусок дерева размером с легковой автомобиль. Притом
полый внутри, выжженный, судя по угольно-черному нутру, покрытому
какими-то узорами и символами. Чаще всего попадался равносторонний
крест, каждый конец которого был перечеркнут. «Нам хана» - выдохнул
внутренний фаталист. Реалист порылся в памяти и сообщил, что это
символ Мары-Марены, отвечавшей в древнерусском пантеоне за холод и
смерть. Радости в его голосе не было никакой. Я автоматически
отшагнул назад, растопырив руки, так, чтобы позади остались Второв
с Суворовым, тут же замершие. Передо мной очутился Федор Михалыч,
причем так внезапно, что я аж вздрогнул. Он махнул рукой, и к пню
шагнули напряженные ребята с какой-то аппаратурой военно-научного
вида. Той, что и выглядит непонятно, и сделана крепко, хоть гвозди
забивай.
— Куда ты завел нас, Сусанин-герой?
- негромко поинтересовался эрудит, не поворачивая головы.
— Идите вы нахрен, я сам тут
впервой, - растерянно выдал я на автомате, опять забыв подумать,
прежде чем открывать рот. За спиной раздались два одновременных
стариковских смешка.