Женщина повернула к мужчине голову и что-то сказала. Звуки плохо
пробивались через ушной шум, но слова я услышал вполне отчетливо —
откровенная тарабарщина. На космической станции мне приходилось
общаться и с французами, и с арабами, и даже с японцами, но речь
этой женщины никак не откликалась в моей памяти.
Мужчина ответил ей, по всей видимости, на том же самом языке.
Конечно же, я снова ничего не понял. Может, у меня случился
инсульт? Я слышал, что в таком случае люди как раз могут не
чувствовать тела и не понимать человеческую речь…
Собравшись с мыслями, я попытался заговорить. Хотел спросить
карикатурное «где я?», но получилось только…
— Аува-авауа, — сиплые нечленораздельные звуки, ни одной
правильно произнесенной согласной. Более того, попытавшись нащупать
языком собственные зубы, я натолкнулся лишь на голые бугристые
десны. Да что, черт возьми, произошло?
Откуда-то издали — извне моего поля зрения — раздался другой,
третий голос. Кажется, тоже женский и на том же языке. Мужчина и
женщина теперь повернулись на него. И снова я ничего не разобрал.
Нет, будь у меня инсульт, я почти уверен — каждый раз тарабарщина
была бы на «разных» языках. Тут же просто какая-то незнакомая
речь.
Может, я чудом приземлился живым в какой-нибудь стране, языка
которой, конечно, не знаю? И телом не могу пошевелить, потому что
парализован. Да, все так! А зубы мне вырвали, потому что их сморил
некроз от кислородного голодания. Черт, какой ужас!
Мужчина вышел из-за кресла и приблизился ко мне, так что я смог
теперь рассмотреть его вблизи — с прямым ровным носом, точеными
скулами и ровным подбородком. Явно трудностей с девушками не
испытывает…
Но после, после произошло кошмарное — мужчина протянул ко мне
свои руки, показавшиеся совершенно огромными, а потом, как ни в чем
не бывало, поднял меня. Оторвал от поверхности и прижал к себе.
Нет. Никакой это не паралич.
***
Я влип. И влип, хочу сказать, капитально! Шутка ли, переродиться
в какой-то глухомани, так еще и незнакомой страны. Как я это понял?
Минуло полгода, за это время я вообще очень многое понял. В
частности, наконец научился пользоваться глазами и разглядел себя в
мутном, кривоватом и потемневшем серебристом зеркале —
действительно самый что ни на есть младенец. Со светло-русыми,
густыми и буйными волосами, крупными уже успевшими позеленеть
глазищами и аккуратным маленьким носиком. Гадость какой
симпатичный!