«Запах падали. Медведь. Людоед».
Андрей старался не дышать, мечтая, чтобы странный гость ушел.
Мечтая, чтобы тот, по ту сторону, потерял интерес к их лагерю и
отправился в дыру, откуда вылез. Несколько долгих минут Андрей
напрягал слух в ожидании. Думал, что если тот, по ту сторону, не
услышит ни звука — то уйдет. Но тут заворочался Борис. Глаза Андрея
расширились от ужаса, он подтянул к губам палец, показывая брату:
«Тихо!». Вот только тот не увидел жеста. Пробормотал что-то,
шмыгнул носом и приподнял голову.
— Что за вонь? — прохрипел он. — Дрон? Спишь?
Хр-р-р-р-р. Стенка палатки со стороны Бори вспучилась, как кожа
под нажимом иглы, и порвалась. Что-то чавкнуло, будто нога
наступила в промокшую глину. Брат дернулся, хрипнул. И застыл в
приподнятом положении.
Что-то пригвоздило Борю к земле. Пробило затылок, вышло через
рот, пропороло грудную клетку. Руки брата безвольно упали на
спальник. Он согнул-разогнул ноги в агонии, и в палатке запахло
сладковатым металлом. Смертью. Кровью.
Андрей не мог оторвать взгляда от этого движения. Медленного,
издевательского. Беззвучного.
Последнего.
Боря...
В душе, в оковах оцепеневшего тела, поднялся жуткий вой боли.
Где-то там, под взмокшей от ужаса плотью, бился крошечный
человечек, который все понимал, который хотел действовать. Но
Андрей просто смотрел. Смотрел на черный шип, пронзивший родного
брата. Человека сурового, умного и преданного. Глаза заболели от
напряжения. Брызнули слезы. Но он никак не мог отвести взгляда.
Никак не мог поверить в то, что видит.
Надо закричать. Надо закричать. Андрей разомкнул онемевшие губы,
но не смог выдавить из себя ни звука.
Нечто по ту сторону палатки вновь пошевелилось. Качнулся шип, и
вместе с ним качнулся Боря.
«Печальная история, брат. Да-да», — будто сказал он
этим жестом.
Тот, снаружи, чего-то ждал. Прислушивался.
Андрей зажмурился. Понял, что до боли в кулаках сжал край
спальника (который подарил ему Боря).
«Там же Стас! Надо предупредить его!» — мелькнуло в
голове.
Но из омертвевшего горла не вырвался даже сип. Тело хотело жить.
Тело не могло позволить, чтобы какой-то мелкий глупец подвел
его.
Снаружи опять послышался хруст. Неведомый, будто переступили с
ноги на ногу. Вновь пахнуло гнилью, и вдруг завизжала Настя. Лес
зашумел от пронзительного крика. Тайга заволновалась. Где-то на
берегу с диким кряканьем ушли в небо утки. Андрей сжал зубы так
сильно, что в клыки отдалась острая боль.