— А я не баба, а суженая!
Царский лекарь Пьер О’Коннор жительство имел в собственном доме
посреди Иноземной слободы. Как и большинство строений в Кукуе, он
был двухэтажным. Нижний занимала аптека, а наверху жил сам
достопочтенный доктор. Несмотря на положение лейб-медика, в кремле
он бывал не часто, ибо государь, по своему обыкновению, нагрузил
его службой. Во-первых, медикуса обязали взять трех учеников, коих
он должен был обучить своему искусству, а также латыни и
изготовлению лекарств. Во-вторых, его обязали читать лекции по
медицине и анатомии в Славяно-греко-латинской академии. Разумеется,
курс был весьма ограниченным, но какие-то основы бурсаки получали.
В-третьих, именно О’Коннор обучал полковых цирюльников для царского
войска. Должность эту ввели совсем недавно, обученных людей
катастрофически не хватало, и работы было много.
Впрочем, Пьер довольно быстро вышел из положения. Учеников он
обучал в процессе лечения пациентов, а они в свою очередь
натаскивали цирюльников. Когда страждущих было немного, обучающиеся
переписывали труды Галена или Парацельса, выписанные специально для
них по приказу царя, постигая таким образом теорию. Правда, годился
такой способ только для трудов, написанных на латыни, которую
ученики кое-как знали. С сочинениями же господина Амбруаза Паре,
написанными по-французски, было сложнее, ибо этот язык знал только
сам мэтр.
Утро достопочтенного лейб-медика началось как обычно.
Проснувшись в скверном расположении духа, Пьер встал и с
отвращением посмотрел на окружавшую его реальность. Накануне он
побывал с визитом у Финегана и вернулся за полночь. Проклятый рыжий
ирландец был здоров как бык, и зачем он регулярно вызывал к себе
врача, было решительно непонятно. Впрочем, поскольку за визит
платили полновесной монетой, лекарь не возражал, однако оборотной
стороной было угощение крепким ирландским виски, от которого ужасно
болела поутру голова. К тому же О’Коннор откровенно недолюбливал
англичан, и служивший у них Финеган был для него ренегатом. С
другой стороны, уроженцев страны святого Патрика в Москве не много,
а у этого хоть водится приличная выпивка. Хотя та, вчерашняя, была
не очень…
Спустившись вниз, Пьер придирчиво осмотрел аптеку и тяжело
вздохнул. Придраться было решительно не к чему. Полы выдраены,
полки протерты, снадобья аккуратно разложены, а русские ученики
подобострастно взирали на своего учителя. Припомнив, что не далее
как сегодня ночью они видели своего учителя в совершенно
непотребном состоянии, мэтр поморщился, но говорить ничего не стал.
Старший из учеников, коренастый бурсак со странным русским именем
Антип, тут же подал наставнику ковш с ядреным квасом, который он
немедленно выпил. Строго говоря, О’Коннор полагал этот напиток
варварским, однако будучи практиком, не мог не отметить
благотворного его действия в некоторых случаях. Выпив это
своеобразное снадобье, лекарь немного повеселел и нашел-таки силы
спросить: