После того как герцог Мекленбургский сначала решительным штурмом
отбил у поляков Смоленск, а затем изгоном взял Ригу и тут же
уступил ее Швеции, дела «избранного Московского царя», как именовал
себя королевич, шли все хуже. Сейм был озабочен чем угодно кроме
«восстановления справедливости» и свержения «мекленбургского
узурпатора». Так что королевичу приходилось удовольствоваться
ношением московитской короны и громкого, но ничего не значащего
титула. Впрочем, молодой человек был неглуп и умел ждать. Чтобы
приобрести необходимый опыт командования войском, он выехал к
армии, вот уже который год безуспешно осаждавшей Ригу, в которой
постигал трудную науку полководца под присмотром гетмана Яна Кароля
Ходкевича. Все шло своим чередом: польско-литовская конница громила
мелкие отряды противника в Шведской Ливонии, а те брали реванш при
попытке штурма крепостей. Королевич же делил время между войском,
балами и прекрасной панной Агнешкой. Внезапно в начале 1617 года
все изменилось. Ходкевичу надоели регулярные налеты московитских
отрядов на Литву, и он послал с ответным визитом парнавского
старосту Яна Кишку. Тому удалось, незаметно проскользнув между
русскими заставами, совершить дерзкий рейд по вражеским тылам и,
дойдя до Стародуба, взять его, уничтожив целиком весь гарнизон.
Этот успех настолько воодушевил сейм, что радные паны вновь
заговорили о московитской слабости и о том, что надо лишь
хорошенько тряхнуть яблоню, чтобы плоды сами упали в польскую
корзину. Затем удалось заключить мир с османами и направить
высвободившиеся силы кварцяного войска в Литву. Кроме того, совсем
уж неожиданно, пришла помощь из Империи. Будущий император, герцог
Штирийский и король Богемии Фердинанд внезапно проникся острой
неприязнью к схизматикам и решил оказать финансовую помощь для
окончательного решения восточного вопроса. На полученные деньги
можно было нанять целую армию, и Владислав собирался сделать это
немедленно. Правда, получение денег оговаривалось целым рядом
условий, но это ведь будет потом! А когда в дополнение ко всему
вышеперечисленному удалось заключить перемирие со шведами,
королевич совершенно удостоверился, что дела его пошли на лад, и
совсем скоро он станет Московским царем не только по титулу. И с
этих пор Владислав, подобно другим коронованным особам, стал
говорить о себе: «Мы»!