— Здорово, стрельцы! — звонко крикнул он.
— Здравия желаем вашему царскому величеству! — проревела в ответ
недавно заведенное в царских полках приветствие добрая тысяча
глоток.
— Благодарю за службу!
— Ура! Ура! Ура!
Под крики стрельцов царь повернул коня и, помахав на прощание
рукой, поскакал дальше. Кавалькада двинулась за ним, и перед
стрелецким строем остался только полуголова Пушкарев.
— Вот что, служивые, — объявил он, едва стихли крики, — за то,
что потешили вы царя-батюшку учением военным, жалует он вас: вином,
хлебом и мясом. Хотя, верно, сами уж учуяли. Ну-ка, шагом марш к
котлам! Да не толпитесь, оглоеды, всем хватит.
Стрельцы, повеселев, зашагали в сторону костров, где для них
варилось и жарилось угощение. Как выяснилось, государь не
поскупился. На каждый стрелецкий десяток пришлось по зажаренному
целиком на вертеле барану, да по полуведру хлебного вина, и это не
считая вареной в котлах говядины, да еще по караваю хлеба каждому
ратнику. Неподалеку от стрельцов расположились солдаты, а следом за
ними драгуны и напротив — рейтары. Посреди лагеря были накрыты
столы для царя и его ближних бояр и полкового начальства. Время от
времени оттуда выкликали отличившихся на учении ратников и
потчевали их с царского стола. Потом говорили, что некие вызванные
вместе драгуны и солдаты едва снова не подрались, но государь не
осерчал на них, а напротив, смеялся и даже поднес каждому по чарке
из своих рук, велев помириться. Таковой чести не всякий боярин
удостаивался, так что польщенные царской милостью служивые тут же
помирились и обнялись, не забыв при этом посулить на ухо противнику
вдругорядь переломать кости.
Чернобородый Семен пил и ел в три горла, пока было куда, а
затем, икнув, посетовал:
— Я слышал, что немцам по барану каждому дали и вина без меры
наливали!
— Откуда слышал-то, — усмехнулся Игнат, — ты же не отходил
никуда?
— Ты что, мне не веришь? — пьяно вскинулся стрелец и посмотрел
на собеседника осоловелыми глазами.
— Да ну тебя!..
На другой день после учений в Москву пришли вести, что
возвращается посольство из персидских земель. Привез их один из
отправленных в составе посольства боярских детей по прозванию
Михаил Давыдов. Узнав об этом, я велел без проволочек позвать его,
и скоро гонец стоял передо мной и моими ближниками.