Пара мгновений, и на полянку
выскакивают лесные животные: белки, еноты, длинноухие зайцы.
Все в сборе. Так куда лучше. Сейчас
найти главного и с ним всё порешать.
Оглядываюсь. Стоя на залитой
солнечным светом полянке в окружении милого пушистого зверья,
чувствую себя Белоснежкой. Осталось только спеть.
– А нам всё равно, – шепчу я, отходя
от зверей подальше, чтобы держать их всех на виду. Выцепляю
взглядом самого упитанного зайца и обращаюсь к нему: – Может,
поговорим?
– А может сразу в расход? – нагло
отвечает тот.
– Фи, как грубо, – фыркает стоящая
рядом с ним крупная серая белка. – У тебя, пухлый, ещё дохода
такого не было, чтобы людёв в расход пускать.
– Тебя не спросили, убогая! –
огрызается заяц.
– Так! Стоп! – орёт толстый енот,
выходя чуть вперёд. – Люди зашли в лес сами! Люди принадлежат лесу!
То есть нам.
Он кладёт лапку на живот и
поглаживает его по кругу.
Нас хотят съесть? Мило. Очень
мило.
Митька прячется ко мне за спину.
Краем глаза поглядываю и за ним. Хоть парень и остался без меча, но
мало ли, может у него за пазухой зачарованный нож припасён. От этих
деревенских можно ожидать, что угодно.
– Чего это вам? Чего это вам? – снова
взвивается серая белка и показывает на свою рыжую товарку, которая
сидит на дереве. – Мы тут первые были. Люди нам достанутся. Потому
что…
– Ты вообще молчи! – перебивает её
заяц. – Твой род последним будет, если мы что делить вздумаем.
– А твой первый что ли? – с вызовом
спрашивает енот.
Митька дёргает меня за рукав. Угрозы
от него не исходит – только страх, поэтому я не оборачиваюсь.
– Чего тебе?
– Некромант Ксандр, – шепчет
парнишка, – а чегой-то зверушки ругаются?
– А это никакие не зверушки, –
отвечаю я.
Хозяева леса – лешие, обернувшиеся
лесными животными, продолжают спорить. И делят они не то, кому мы
достанемся на обед. Они делят власть. И эта тема близка мне, как
никому другому.
Делаю шаг вперёд и поднимаю обе руки
вверх, привлекая их внимание.
– Кто тут главный?! – громко
спрашиваю я.
Ссора на миг прекращается. Лешие
смотрят на меня. Переглядываются. А затем ссора возобновляется с
утроенной силой.
– Я глава леса! … Нет, я! … Нетушки!
Я главный!
Хмыкаю. Я оказался прав. А значит,
можно работать.
Судя по тому, что я когда-то читал в
учебниках по низшей нечисти, лешие живут общинами, каждая семья
сама по себе. Но главный по лесу у них есть всегда.