Письмо в кармане напоминало о себе
жесткими уголками. Я ощупывала глазами каждую черточку на лице
Эсстель, будто придирчиво смотрясь в зеркало. Наложило ли на
принцессу видимый отпечаток общение с ренегатом или я просто
внушила себе, что он есть? Можно ли призвать в свидетели против
наследницы её заострившиеся скулы, упрямо сжатый в ниточку рот и
жёсткое выражение глаз?
Я поняла, что брови сами собой
ползут вверх, образуя на лбу горестную складку, повторяя мимику
принцессы.
«Прячь лицо под платком, я не могу
смотреть, как ты все повторяешь за мной», — сказала принцесса
когда-то давно, но магия помнила. И напоминала болью в висках.
Конечно, закрыть излишне
самостоятельные брови шейным платком не выйдет, но до переносицы
натянуть можно, что я и сделала.
Она заметила, что я закрыла лицо, и
невесело усмехнулась, чуть покачав головой и полуприкрыла глаза на
мгновение. «Опять ты повторяешь. А я и забыла. Как же это надоело.
Но ничего не поделаешь» — говорил язык ее тела.
Я виновато опустила взгляд. В моей
груди едва ощутимо вибрировала чужая печаль напополам с
досадой.
— Сегодня мне пришлось много лгать и
извиняться чтобы скрыть твою... некомпетентность в вопросе добычи
магических вещей, — Эсстель выразительно посмотрела на книгу в моих
руках. — Мне жаль, что я решила довериться тебе и попросила об
услуге. Я не повторю своей ошибки, но и ты больше никогда и носа не
показывай в Академии. Даже во время Ярмарки. Я хочу, чтобы ты
подтвердила, что правильно поняла меня. Наказание за воровство в
Академии — жизнь вора, если ты не в курсе. И в следующий раз ты
будешь сама отвечать за свои действия перед магистрами.
— Я пх-поняла, — голос подвел меня и
вместо столь же спокойного тона в ответ вышел какой-то
полузадушенный хрип. Я бы предпочла совсем промолчать, но ничего не
могла с собой поделать. Когда принцесса говорит: «Я хочу, чтобы
ты...», мне хочется вцепиться ей в волосы — так сильна ненависть к
ней в такие моменты.
Эсстель испытующе посмотрела на
меня, а потом опустила глаза, внезапно всерьез озаботившись
состоянием ногтей.
— Кстати, раз уж я приложила все
мыслимые усилия, чтобы ни единым словом не выдать тебя, мне
полагается часть добычи. Как ты считаешь? — как бы невзначай
спросила она, и так, и эдак поворачивая ухоженные пальчики перед
собой.