Я уже взялась за медную поворотную
ручку как услышала за спиной тихое, но отчетливое
предостережение.
— Скоро сочтемся, Тень. Вот
увидишь...
Ничего не ответив, я аккуратно
прикрыла за собой дверь. Справа от дверного проема была установлена
небольшая тускло мерцающая коробка с числовым колесом кодового
замка в центре. Этой штукой управляется магический экран,
защищающий вход в кабинет от случайных гостей. Не зря же я почти
разгадала нужную комбинацию...
Этим вечером, прежде чем пойти
спать, принцесса Эсстель включит волшебную защиту, а я дождусь,
пока она заснет, и попробую подобрать четырехзначный код от замка и
хорошенько поищу любые намеки на ее планы. Может, ей не придет в
голову уничтожить письмо, которое, якобы, никто не может прочитать,
кроме нее. Эсстель всегда чересчур уж полагалась на все эти
магические штучки, в отличие от меня — по вполне понятным
причинам.
Но и я в следующий раз не повторю
своих ошибок. Письмо попадет в руки короля — чего бы мне это ни
стоило. Мы еще посмотрим, кто с кем сочтется, принцесса.
Глубоким вечером. Малая
королевская библиотека
В какой-то момент все, кто был дорог
мне, исчезали. Их голоса, отзвучав, стирались из памяти.
Лица я помнила отчетливо и ярко.
Помнила живые глаза, подвижные брови, линию губ и форму носа.
Настолько хорошо помнила, что пальцы зудели, требуя кусочек угля и
бумагу — я смогла бы нарисовать своих друзей, врагов и
собутыльников в любой момент, даже если бы меня подняли посреди
ночи.
Но я не рисовала тех, кто исчез.
Знала, что получу в итоге. Их живые
глаза будут смотреть на меня с немым укором. Брови на таких
портретах станут изгибаться, собирая осуждающую складку на
переносице, или трагично поднимутся надломленной линией. А уголки
губ никогда не получится изобразить иначе как застывшими в
презрительной гримасе.
Такие портреты рисовать не было
смысла.
А старые рисунки я прятала или сразу
сжигала. Разве что портрет мастера Парриша долго висел над камином
в Малой библиотеке. Я приколола кусок бумаги Иглой к деревянной
панели. Стилет мне в ту пору был без надобности, потому что меня
вызывали исключительно ради доставки вина из запертого на ночь
погреба. Так минуло несколько декад, прежде чем я поняла, что не
болезнь вынудила мастера Парриша уйти со службы.
И меня позвали для того, чтобы
доходчиво это объяснить.