Но стоило только поднять вопрос качества на общем собрании, как
все палки сыпались именно на меня. Оказывается, это именно я был
виноват и в том, что конвейер движется слишком быстро, и в том, я
не проявляю революционную сознательность, а фактически ни за что
штрафую бедных рабочих, проявляя свою буржуйскую сущность, а иной
раз и саботирую работу конвейера отстраняя пришедшего на работу
пьяницу.
Сразу же находилась тысяча причин на то, что рабочий пришел
навеселе. У многих из них ежедневно отдавали богу души бабушки,
дедушки, тети и дяди.
- Если прикинуть количество родственников, умерших за последний
месяц только у Александра Ермичева, слесаря сборщика четвертого
цеха, то получится, что его семья, еще недавно имела в своем
составе. – В этот момент я развернул бумагу с записями –
четырнадцать теть, пятерых дядь, шестерых бабушек, троих дедушек и
двух жен.
- Ах ты козлина! - Тут же послышался в зале чей-то визг. - Ты
меня похоронить вздумал?!
Зал рабочего собрания взорвался хохотом. Но мне было не до
смеха. С меня каждый день требовали выполнения плана, а как его
было выполнить если половина цеха приходили на завод на рогах, а
вторая половина, оказывалась в невменяемом состоянии уже к обеду.
Если, кто-то не успевал за конвейером, то просто махал на это
рукой, говоря, кому будет нужно тот и поправит. Вообще, создавалось
впечатление, что люди приходили на завод больше отбыть время,
что-то украсть, после продать украденное, пропить проданное, и еще
во весь голос ругать руководство, из-за того, что опять получил
ущемление в заработной плате, причем именно по вине инженера. И
довольно часто, среди возмущений проскальзывало:
- Зачем мы, устраивали революцию? Чтобы после всякие жиды,
изгалялись над простыми работягами?
Слышанная когда-то в юности поговорка: «Мы делаем вид, что
работаем, а начальство делает вид что платит нам за это», «На
работе ты не гость, забери, хотя бы гвоздь», «Работа не волк, в лес
не убежит» - оправдывали себя на все сто. И таких поговорок можно
было собрать ни один десяток.
И хотя вышестоящее начальство успокаивало меня, мол, сейчас
везде такое положение, а куда деваться, нужно принимать мир таким,
каков он есть и так далее, я чувствовал, что добром, все это не
кончится. Так оно и вышло. В один из вечеров, когда я уже собрался
лечь отдохнуть в дверь моей комнаты кто-то постучал. Не ожидая
никакого подвоха, я спокойно открыл дверь, и тут же меня подхватили
под руки, поставили у стены, пригласили понятых и в комнате начался
обыск.