Разогнавшаяся машина выскочила из толпы чужих, оставив неширокую
просеку и врезалась в поребрик — так, что звучно лопнули передние
колеса. С ревом двигателя неуправляемый автомобиль пронесся по
газону, снес дорожное ограждение и, перескочив наискось
четырехполосный проспект, врезался в бетонный столб. Из-под смятого
капота поднялись клубы пара, а из двери, покореженной шпорами и
когтями лап чужих, вывалился орущий от боли Вадим, щеки и
подбородок которого разъедали попавшие капли кислоты. Впрочем, упав
на колени рядом с машиной и отняв ладони от лица, практически сразу
он взял себя в руки. Проморгавшись и с облегчением поняв, что видит
обоими глазами, мужчина обернулся к машине и схватил с
пассажирского сиденья дробовик.
Невольно шипя от боли, Вадим огляделся. Перевитый черными
жгутами смятый кокон корабля пришельцев занял всю дорогу, накрыв
часть гаражей вместе с сервисной станцией шиномонтажа. Из складок
сдувшейся чешуи продолжали появляться чужие, похожие на огромных
насекомых — напоминающих гибрид муравья и таракана.
Проспект, на обочине которого сейчас дымил разбитым радиатором
автомобиль Вадима, вместе с параллельно идущей железной дорогой
служил своеобразной границей территории мегаполиса. За магистралью
виднелись колхозные поля, за которыми располагались взлетные
полосы, а с другой начинались жилые кварталы. Именно в них
стремительно направлялись все еще выбирающиеся из кокона чужие,
заполняя дворы и улицы черной шевелящейся массой — и Вадим сейчас
оказался в стороне от их пути.
На широкополосной дороге остановилось несколько десятков
автомобилей с ошарашенными людьми — кто-то съезжал на обочину,
паркуясь, кто-то встал прямо на дороге, а один молодой парень и
вовсе вышел из машины, снимая происходящее на телефон. Поодаль
вдруг раздался чавкающий грохот — еще один кокон приземлился,
ударившись в землю примерно в километре дальше по проспекту.
Вадим, сжимая дробовик, осмотрелся — очистившееся от облаков
небо прочертили многочисленные дымные следы, густые черные кляксы
взрывов — многие коконы чужих до земли уже не долетали. В
пронзительной синеве то и дело мелькали росчерки бликов на кабинах
истребителей и штурмовиков — объединенная армия сопротивлялась
вторжению чужих. Неподалеку слышался рокот вертолетных моторов, то
и дело раздавался гулкий звук пролетающих на предельно низкой
высоте атмосферных атакаторов имперской тактической авиации. Вдруг
прямо над головой возник рвущий барабанные перепонки свист — над
улицей, примыкающей к проспекту, низко прошло звено имперских
штурмовиков, оставляя за собой взметнувшуюся стену пламени.