Несмотря на бедственное положение
сталкера, я решил перестраховаться. Береженного Бог бережет. Держа
автомат одной рукой, второй я похлопал парня по карманам. Под
курткой на поясе висела кобура с «макаровым». Я осуждающе покачал
головой и заткнул пистолет себе за пазуху, приказал:
‒ Поднимайся.
Парень оперся о ружье, кряхтя,
выпрямился. Снова огляделся и с едва уловимой ноткой беспокойствия
спросил:
‒ Идем?
Бинты на правой ноге пропитались
кровью. Видимо, рана серьезная.
‒ Идти сам сможешь? ‒ с сомнением
спросил я.
Парень попытался улыбнуться, точно
извиняясь, ответил:
‒ Попытаюсь.
Взвыл пес. Все еще далеко, но ближе,
чем в первый раз. Мой пленник побледнел.
Возможно, я поступил неосмотрительно,
но и без всякой теории вероятности было ясно, что шанс нападения со
стороны юного сталкера меньше процента. Я повернул флажок
предохранителя, закинул автомат на плечо и предложил:
‒ Давай помогу.
Таскать раненых мне не привыкать.
Даже разрыв мин почудился и запах гари, будто снова в Чечне
оказался.
‒ Заметишь что – голоси, ‒ отдал я
очередной приказ.
Похоже, для нас обоих Зона оставалась
пока загадочной опасной территорией. Работа на КПП дала мне
размытые представления о Зоне. Лишь однажды довелось беседовать с
бывалым сталкером. Он попался, когда возвращался домой. Грязный,
усталый, злой, он сидел за решеткой во временном изоляторе и ругал
военных. По его мнению, никакого права на арест мы не имели. Зона –
не государственная недвижимость, а общее достояние. Сталкеры ни у
кого не крадут, а потом и кровью добывают ценные для науки и
человечества артефакты. Пусть и не бескорыстно. Когда
сквернословить надоело, а на улице сгустились сумерки, сталкер
разоткровенничался. От него я узнал, что даже ветераны Зоны не
всегда могут ответить, откуда ждать угрозы, чего сторониться на
зараженных землях. Зона для искателей была божеством. Одушевленным,
всесильным Разумом. Он все видит, все знает в пределах «тридцатки».
Даже покровительствует избранным. Сталкер говорил так искренне, что
я чуть не поверил.
‒ Далеко я забрел? ‒ спросил мой
пленник, точнее ноша.
‒ Таким ходом дай Бог за час
обернуться.
Мы не шли, мы плелись. А собачий вой
приближался.
‒ Какого черта ты сюда полез? ‒
злился я на сопляка. ‒ Жить надоело? Понимаю, когда люди в годах,
но ты…
Кто способен полезть в адово пекло?
Те, кому неймется среди обычных людей: уголовники, нищие,
разочаровавшиеся в жизни, отшельники. Я же тащил мальчишку, перед
которым еще все дороги открыты.