‒ Ты бы… это… ‒ замялся Артем, ‒
занял бы что ли у Лехи. Дружили ведь…
Я одарил Артема тяжелым взглядом, со
скепсисом заметил:
‒ Там только на анализы триста штук
уйдет.
‒ Сколько?!
Кавказцы громко загоготали. «Дэвушка,
как тебя зовут?» ‒ спросил один.
‒ На Россию-матушку нечего надеяться,
а лечение за рубежом втридорога обходится, ‒ пояснил я.
Девушка у барной стойки кавказцам не
отвечала, но те не отставали. Задирали, предлагали знакомство.
‒ Вадим, все в порядке?
Я взглянул на сбитого с толку Артема.
Он уставился на мою ладонь, стиснувшую кружку так, что она жалобно
затрещала.
‒ Кхахьп? Твое имя кхахьп? ‒
забавлялся заводила кавказцев, худой, весь в кожаном.
Девушка дождалась коктейля и ушла к
своему столику. Кавказцы живо подсели к ней. Бармен зыркнул на них
исподлобья, спросил басовито:
‒ Девушка, позвать охрану?
‒ Эй, дарагой, зачэм охрану? Мы
просто сыдым, с дэвушкой красывой общаэмся, ‒ заголосил
заводила.
Его собрат, крупный, молчаливый
теленок, как бы между прочим достал складной нож и начал играть с
ним. Бармен побледнел и занялся протиранием бокалов.
Я готов был запустить кружку в
круглую маковку верзилы.
‒ Пойдем-ка отсюда, ‒ предложил
Артем, до него наконец-то дошло, что меня раздражало.
Поздно. Я завелся. Да и какой из меня
хранитель порядка, если я брошу девчонку в беде?
‒ Сейчас, ‒ произнес я тоном, не
предвещавшим ничего хорошего.
Стукнул кружкой о стол и
поднялся.
‒ Вадим, не стоит. Они сами
отвалят.
‒ Я им помогу.
В отличие от Артема я знал, что
значит «кхахьп», и понял, из какой республики кавказцы. В мозгу
прокручивались картины прошлого: мертвый лейтенант, на лице
которого застыло удивление; истерзанный пулями Илья; видеозапись,
где Магомаев изгалялся над пленными русскими. Ненависть и презрение
распирали меня.
‒ Эй ты, да ты, ‒ обратился я к
заводиле. ‒ Тебя в ауле не учили разговаривать с девушками?
‒ С дэвушками? ‒ наигранно поразился
чечен. ‒ Это ж кхахьп! Я ей дэньги даю, она должна нам.
‒ Так у тебя много денег?
Поделишься?
Верзила демонстративно повращал
ножом. Да каким ножом – зубочисткой.
‒ Брат, чего кыпятишься? Ыды пэй
дальшэ. Вы вэдь, русские, это любытэ.
Чечены заржали. Охранник переминался
с ноги на ногу у входа, вот-вот подойдет.
‒ Я вижу, вы, шакалы, пьяны, ‒
спокойно заметил я, ‒ не хотите ли проветриться?