— Осторожно, ступеньки.
Джавин провела их по лестнице, скользнула фарфоровой рукой по
стене, куда-то за держатель для лампы, и выудила ключик. Щелк-щелк
и вот он, свет и воздух.
Макари заморгала и как-то разочарованно выдохнула.
— Ты чего? — спросил Царап.
— В прошлый раз она ногой выбивала. — поведала Макари
театральным шепотом, — Было так круто!
«Когда был этот прошлый раз?» — чуть не спросил Царап, а потом
увидел, как Макари грызет губы, и спрашивать не стал. Некоторые
маски лучше не проверять на прочность.
Довольно долго они шли по пушистым коврам в гордом одиночестве.
За окнами сгустились сумерки. Должно быть, большая часть слуг давно
уже спала, чтобы завтра встать спозаранку.
Неужели доберутся без происшествий?
Зря Царап об этом подумал. Сглазил.
Из-за угла навстречу им выплыла какая-то горничная. Грозная
такая. Седые волосы подколоты в высокий пучок, в руках цветочная
ваза.
Царап думал, что это все.
Что их накрыли.
Сейчас тетка заверещит как десять теток сразу и до кучи еще и
огреет кого-нибудь этой вазой или просто разобьет с таким грохотом,
что весь особняк сбежится.
В углах рта у горничной были глубокие складки, и три глубокие
морщины бороздили лоб молодой еще женщины. Над губой упорно
пробивались подщипанные усики. Короче, в бытность свою форточником,
Царап классифицировал бы ее как очень громкую и мерзотно-цепкую на
лица.
Точно сглазил. Вечно он несет с собой неудачу…
Макари как-то странно покосилась на Царапа. Царап мотнул
головой: мол, чего пялишься? Нечего тут…
Джавин не удостоила горничную даже взглядом, обогнула ее, как
какой-то столб. Когда та попыталась ее остановить, махнула значком
с видом некогда-мне-тут с вами и пошла дальше.
— Эти с вами? — донеслось Джавин вслед, когда они уже завернули
за угол.
Джавин что-то коротко и очень недовольно фыркнула.
Не фырканье «кто-ты-такая-чтобы-спрашивать», скорее
«вот-привязалась-да-отвяжись».
Чему-то похожему его учил когда-то Скрипка.
«Не суетись», — говорил он, — «никогда не суетись, веди себя
так, как будто должен здесь быть — и тебе поверят». Скрипка прочил
Царапу большое будущее с большими сейфами: жаль, взяли его раньше,
чем он смог Царапу это будущее обеспечить.
Царапа не взяли, Царап запаниковал, засуетился и ускользнул в
форточку.
Джавин была даже лучше Скрипки. Царап впечатлился. Если б
Скрипка был, как Джавин, ему бы ту древнючую картину сами
запаковали и извинились еще за беспокойство со всем этим
окружением. И за собак бы тоже просили прощения. Видят боги, за
собак Скрипка заслуживал извинений, может, даже, на коленях. Собаки
искусали его так, что он единственный оставался стоять, когда судья
сесть разрешал.