Темно-каштановые волосы в высоком хвосте, «гнилую ботву», он так
и носил упрямо с тех самых пор, как его чуть не забили за эту
прическу камнями взрослые мальчишки.
Пусть в его почти пятьдесят эту «ботву» уже тронуло благородным
серебром, и многие его ровесники предпочитали стричься коротко или
вовсе брить головы, чтобы скрыть залысины.
Неудивительно, что Патрик, который никогда раньше не упускал
возможности подколоть очередного бледнолицего кавалера Джавин,
оказался горячим сторонником Сина: выкопавшегося из вулкана
реликта, не очень живой, но хотя бы ходячей памяти о почти
полностью изведенном когда-то народе.
— Меня зацепило, — кивнула Джавин, — но я боюсь это
обдумывать.
— Что? — Патрик мотнул головой. — И не надо обдумывать, женщинам
такое вредно!..
— Потому что я не уверена, что будет дальше. Что есть какое-то
будущее, понимаешь? — Джавин перевела взгляд на вытянувшееся лицо
напарника и припечатала, — Что мертвый вообще может любить.
— Ха! — Патрик плавно взмахнул руками, и жест этот показался
Джавин знакомым, и она вдруг поняла, что Син с Патриком порой
похоже двигаются.
Что Син вообще многим похож на человека, заменившего ей когда-то
старшего брата на улицах Либена; говорят, женщины часто выбирают
себе мужчин, похожих на отца, но, когда отца нет… Наверное, и
братья сойдут.
В Сине не было изворотливости Патрика, его перепадов настроений,
лени и дурной привычки скидывать на Джавин грязную работу, всего
того, что Джавин в Патрике раздражало с первой встречи.
Но в нем была та же надежность, которая позволяла ей доверить
ему спину.
— Ха! — повторил Патрик, — Да что ты знаешь! Он не эль-мумье,
хоть эти идиоты и принимают его за лича. Не-е-ет, Джавин, Синосу...
Как бы это перевести... шедевр!
— Я плохо разбираюсь в сортах мертвых...
— Да не мертвый он. Он отсроченно живой. Где-то далеко есть, —
Патрик развел в воздухе руками, обрисовывая что-то до крайности
загогулистое, — штуковина, верни ему — и ещё посмотрим, какого
цвета на самом деле его кожа!
Джавин пожала плечами. Патрик всегда был большим энтузиастом,
когда речь заходила об утерянной магии его народа.
К счастью, он боялся крови, поэтому даже драться не слишком
любил, не то что подпольно вырывать сердца.
Весь интерес его был сугубо теоретическим.
— Да слушай! — они как раз завернули за угол, на узкую и тихую
улочку, и Патрик остановился, уцепился Джавин за плечи, пару раз
тряхнул, как куклу, — Раз за разом, уже почти пятьдесят лет, я
смотрю, как ты трусишь. Ты не верила ни в одного из своих
любовников!