Нужно было сначала все же на проложенную компом трассу
посмотреть: яхта до точки рандеву добиралась часов пять очень
кривым путем. Впрочем, оно того стоило: в конце этого странного
пути я своими глазами увидел «находку». Деревянную лоханку, бывшую
– судя по пенькам обломанных мачт, парусником. А теперь ставшую
просто полузатопленной лоханкой. Пустой лоханкой, в смысле, без
экипажа. Моя железяка, проверив обстановку своими сонарами и
прочими датчиками, сообщила, что «снизу ничего не торчит» (на
выяснение чего мне потребовалось минут пятнадцать, все же даже
письменную речь комп понимал через раз и пришлось долго уточнять
формулировки запросов). А когда все уточнил, причалил к посудине и
пошел выяснять, что же случилось.
То есть и так было понятно, что случилось: лоханка в шторм
попала – и попала. Я думал, что хоть какой-нибудь бортжурнал найду
или еще что-то, позволяющее понять, в когда меня занесло – но
обломись: никакого журнала я не нашел, а нашел двух полуживых
моряков, причем оба были с поломанными конечностями. По счастью, у
одного только руки были сломаны (правда, обе сразу), а у второго
была сломана нога – но все же одна. И мне удалось их кое-как
переправить на яхту: в том, что лоханка еще некоторое время на
плаву продержится, уверенности у меня не было ни малейшей.
Что делать с подранками, было в целом понятно: когда мать
работает военным хирургом (а хоть бы и офтальмологом, но все равно
хирургом, причем именно военным) определенных знаний набираешься
даже того и не желая. Правда, с медикаментами на моей яхте было
почти никак: все, что мне удалось обнаружить, заключалось в двух
больших флаконах с ибупрофеном в капсулах (нераспечатанных еще, по
двести сорок капсул в бутылке) и нескольких тюбиков крема от
загара. Еще какая-то мазь с бензокаином (если я не путаю, то это
вообще-то анестезин, очень помогающий в случаях, если мизинчиком
ударился об угол дивана) нашлась – и всё… То есть не совсем всё,
еще нашлось – но не в судовой аптечке, а в одной из кают –
несколько упаковок неведомого препарата под названием «Sleep Aid»,
то есть, скорее всего, снотворное какое-то, маленькие таблеточки
голубого цвета – но насколько это является медикаментом, я сказать
не берусь.
Так что я с подранками сделал все, что мог: так как переломы
были не открытыми, я просто наложил шины (сделанные из доски,
которую я выломал из фальшборта найденной посудины), примотал доски
обрезками найденной там же парусины, скормил пациентам по паре
ибупрофеновых пилюль. По счастью, пациенты мне попались
испаноязычными, слова мои понимали (хотя их я все же понимал с
некоторым трудом), так что даже раздеть их и вымыть мне особого
труда не составило. А раздевать и мыть – пришлось, поскольку
аромали мужички не по детски – ну а после такой процедуры их и в
каютах уложить стало не страшно.