В камбузе имелся набитый мороженой готовой едой морозильник – и
еды там было на шестерых членов экипажа запасено недели на две, там
же в рундуке был и запас быстрорастворимой лапши в пенопластовых
стаканчиках, а в холодильнике почему-то одна полудюжина пива и два
десятка коробок с соком, причем только яблочным. То есть жить уже
можно, а вот оружейный шкафчик, в который Игнасио запихнул свой
огромный пистолет, меня разочаровал: кроме этого пистолета из
оружия там имелось две бутылки бурбона (ну а что, вполне себе
химическое оружие!), а грозно выглядящий пистолет Игнасио оказался
вообще не оружием, а ультразвуковой пугалкой для акул, на пистолет
даже внешне не похожей: инструкция в том же шкафчике лежала вместе
с запасной батареей. Зачем этот Игнасио её с собой таскал, было
тоже не ясно: Мишель говорил, что когда работают сонары на яхте,
акулы близко не подплывают, а в кобуру положил… наверное ради
понта. Но оружия не было, вообще никакого – поэтому жить
требовалось ну очень осторожно…
А в шкафчике в «ничьей» каюте почему-то было напихано очень
много верхней одежды, причем мужской – и вся она была черного
цвета. Еще в ящичке этого же шкафа были… я бы назвал это «блузами»,
с завязками-бантами вместо воротника, и они были белыми. Я не
большой специалист но выглядели они шелковыми.
Список материальных богатств яхты на этом закончился, но еще
оставались богатства каракки. И они были уже именно богатствами: в
отданном мне Мигелем мешочке лежали двадцать три монетки,
серебряные мексиканские песо первых голов девятнадцатого века
чеканки. И две монетки золотые, принадлежность и номинал которых я
определить не смог – но монетки были по-настоящему мелкие, вряд ли
их можно было назвать «златыми горами». В ящике того, что можно
было бы назвать «столом» в каюте Мигеля лежал странный свинцовый
лист с плотно подогнутыми краями и еще две монетки по одному песо –
но на них и список «морских богатств» закончился – и ничего
интересного я не обнаружил. Хотя…
Странный свинцовый лист меня заинтересовал, и я как мог
аккуратно края его развальцевал. Оказалось, что это был
«водонепроницаемый чехол» для какой-то бумажки, даже настоящего
пергамента – и бумажка показалась мне интересной. Поэтому что на
ней было написано, причем на латыни (а испанцу по крайней мере
понять латинские слова не так уж и трудно), что какой-то там Лев,
причем двенадцатый по счету, «не пытаясь решать мирские дела»
кого-то там куда-то посылает «во славу божью». Детали посыла
разобрать было уже невозможно, все же герметичность упаковки слегка
подкачала…