— Петрович? Чего?! — прокричал я,
стараясь перекрыть шум цеха.
— Давай в профком! Вызывают! —
Петрович начал тыкать в меня указательным пальцем. Под ребрами
сразу заболело. Это он так нетерпение свое показывал, чтоб я уже
побежал. Исполнительный был до мозга костей. И от других того же
требовал.
Я посмотрел на свои верные часы
«Восход», потом перевел взгляд на большой циферблат на стене цеха,
и не сдаваясь, прокричал:
— Так еще пятнадцать минут до обеда!
Я три болванки успею заточить!
— Стахановец, етить твою налево! —
прокричал Петрович озлобляясь на мою несговорчивость — Это же
профком! Понимать должон! Беги уже! Я за тебя четыре сделаю!
Я сразу сдался. Четыре — это хорошо.
Это даже лучше, чем я планировал! Улучшения результата на лицо.
План надо перевыполнить во чтобы не стало! Так не далеко и до Доски
Почета. Я благодарно кивнул, но Петрович уже на меня не смотрел,
напялил очки и занял мое место у станка.
Я пулей вылетел из цеха и
стремительно побежал по коридору. Со стен призывно «кричали» стенды
с новыми, агитационными плакатами. Хотелось посмотреть, что там, да
и ребята из кружка местной самодеятельности обещали нарисовать
новую стенгазету, посвященную прошедшему субботнику, со смешными
карикатурами тунеядцев. Остановился лишь на минутку, но тут же
поймал себя на мысли, что профком заставлять ждать нельзя.
Буквально взлетел на четвертый этаж, перепрыгивая через три
ступеньки. С каждым моим шагом шум цехов уменьшался. А, когда я
остановился перед дверью, красиво оббитой черной клеенкой и с
золотой рамкой с весомым словом, вселяющим каждому легкий трепет —
«УПРАВЛЕНИЕ» — шум и вовсе стал неразличим.
Глядя на табличку, я почувствовал,
как сразу взмок и нерешительно взялся за ручку тяжелой двери. Там,
за ней, начинался заветный коридор с многочисленными кабинетами
бухгалтерии, всеми возможными «КОМами» и прочими конторскими
комнатками. Профком находился рядом с кабинетом главного инженера.
А дальше я не заходил. Там, в самом конце коридора была еще одна
дверь. Нет, я конечно мог, как комсорг, как стахановец
производства, как представитель рабочего класса широко распахнуть
эту дверь и войти в нее. Ведь приемные дни у директора были по
средам и пятницам специально для такого приема. И секретарь
непременно бы записала меня. Но я такого желания не испытывал. Да и
не зачем было — все вопросы решались раньше, до заветной двери.