Помедлив и не дождавшись действий от
пленницы, капитан выразительно приподнял бровь, отступил, энергично
кивнув в сторону дверного проёма. Марта скорее почувствовала, чем
увидела, как рейтар справа занёс руку – наверное, чтобы
подтолкнуть. Не дожидаясь, пока к ней прикоснётся тот, кто обсуждал
её за стеной сортира, она поспешно шагнула вперёд. Скорей бы уж…
Пусть всё решится, она больше не выдержит этого страха.
В кресле напротив камина, вытянув к
огню ноги в высоких ботфортах, сидел мужчина в чёрном. При Мартином
появлении он даже не шелохнулся, продолжая мрачно глядеть на пламя.
Красноватые отблески плясали на его лице, в полировке тяжёлого
кресла, и непонятно было: то ли это живой человек застыл, как
мёртвое дерево, то ли кресло под ним оживает, дышит, хочет
погреться и подтянуть подлокотники к огню… Марта робко сделала
несколько шажков. Остановилась. Чёрный человек повернул голову – и
девушка замерла, как мышь, парализованная предсмертным ужасом перед
котом.
Он был уже немолод, герцог д’Эстре,
наверняка лет тридцати пяти, а то и сорока, почти старик… с точки
зрения молоденькой девушки. Старый – а совсем не седой, в копне
иссиня-чёрных волос ни одной белой нити. Марта даже не
догадывалась, сколько женщин мечтали вцепиться в эту гриву в порыве
страсти; а уж сколько мужчин жаждали небрежно поднять его голову,
отделённую от туловища, и отбросить прочь. Ей вообще было не до
мыслей. Она и лица-то светлейшего разглядеть не могла, потому что
от волнения перед глазами зарябили какие-то пятна.
– Итак, Анна, – обманчиво спокойным
голосом проговорил всесильный герцог и наконец, поднялся, заложив
руки за спину. – Ты всё-таки здесь. Не могу сказать, что рад тебя
видеть. Полагаю, это взаимно. Тем не менее, объясниться нам
придётся.
С каждым шагом он неотвратимо
приближался, пересекая бесконечную, как Марте казалось, комнату с
упорством тяжёлой ледяной глыбы, крошащей на своём пути рядовых
мелких товарок. Если бы девушка знала язык жестов, она бы поняла,
что руки его светлости, сцепленные в замке за спиной, чесались
слишком уж сильно – в порыве либо закатить дражайшей супруге
оплеуху, либо вообще придушить на месте. Потому и прятались от
греха подальше.
– А ведь обстоятельства таковы, что
тебе надо бы радоваться нашей встрече, ибо дела твои любым судом
могут рассматриваться не просто как прелюбодеяние и кража, но в
первую очередь как государственная измена. Каково при этом
наказание – ты знаешь. Только я могу защитить тебя перед
королём.