Он помолчал, прикрыв глаза. Карету
покачивало на рессорах, но гораздо мягче, чем возок, в котором
добирались до Эстре, и Марта едва не заснула по-настоящему,
убаюканная. Экипаж развернулся – и прямо в лицо девушке засветило
солнце. Капитан с герцогом, не сговариваясь, опустили плотные
занавески на окнах. Переглянулись.
– Всё, что вытворялось Анной де Фуа
д'Эстре, – начал его светлость, – а именно: любовные похождения,
скандальные выходки и прочая и прочая – совершалось не ею, а
лже-супугой, специально подставленной герцогу для замарывания его
имени, подрыва репутации и очернения в глазах Его
Величества. Цель ясна: герцога – в
опалу! Да, многим хотелось бы дождаться этого светлого часа. Но, на
своё счастье, я терпелив и кроток…
Капитан фыркнул.
– Да-да, не смейся, тебе ещё
предстоит упорядочить эту ахинею. Итак: не дождавшись, чтобы я сам
подставил голову под топор, придушив однажды во гневе блудную
супругу, заговорщики – а наверняка злодейка действовала не одна, а
с кем-то ещё – решились на крайние меры. Кража, шпионаж,
последовавшие за ними провокации на границе государств, мир с
которыми весьма хлипок…
– Пока убедительно, – кивнул Винсент.
– И даже смахивает на правду. Но ведь проще, похитив настоящую
супругу, убить её – и дело с концом, чем держать непонятно где и
неизвестно сколько времени. Она ведь может и сбежать, и самозванку
разоблачить. Как вы это объясните?
– Объясню. Её берегли именно для
того, чтобы потом, когда главное деяние – кража документов из дома
герцога – будет совершено, обеспечить лже-Анне пути отступления,
сбить со следа погоню, выиграть время. Поэтому-то настоящую Анну и
томили в заточении где-то неподалёку. Кормили впроголодь,
измывались, поили какой-то дрянью, отбивающей память – чтобы не
узнала своих мучителей, если случится вернуться к мужу и всё
рассказать. Отбивающей память, – повторил он, словно пробуя слова
на вкус.
Почесал бровь.
– А знаешь, это выход. Это как раз
многое объяснит в её изменившемся поведении.
– Ваша светлость, – капитан
поморщился. – Так ведь можно дойти до того, что её втихаря за
дурочку начнут считать. Пойдут слухи. Напрямую, конечно, не скажут,
но за глаза… Ну, посмотрите, какая из неё герцогиня? Нет, если
приодеть, причесать, обвесить драгоценностями – это сразу многим
отведёт глаза. В первый момент. А что будет, когда она заговорит?
Вам же по протоколу полагается иногда появляться с супругой в
обществе; и кого вы им представите? Дамы – те вмиг раскусят, что не
их поля ягода. С мужчинами она беседу поддержать не сумеет,
оконфузится. Ни танцевать, ни слово умное сказать, ни на прислугу
прикрикнуть… Анна ваша ведь в пансионе при монастыре обучалась? А
до этого жила в замке, где ей никто слова поперёк не мог сказать,
оттого и избалована сверх меры. Ваша светлость, хоть как память
затирай, но манеры и привычки не забываются. Они или есть, или их
нет.