– Нет, ну расскажи, а?
– Штопор, ты нарываешься?
– Нет. Знаю, не принято о себе рассказывать. – Ветеран
шумно вздохнул. – Но ведь вместе идем.
– А что ты хочешь услышать?
– Как что? Правду. Вот я, к примеру, и в первый и во второй
раз конкретно из-за денег пошел. А ты, выходит, у нас идейный?
Инок ответил не сразу.
– Мои идеи просты, – спустя какое-то время произнес
он. – Я не хочу жить там, где слова у людей постоянно идут
вразрез с поступками. Ну да, учился. На юриста. А что толку в
знании законов, когда они в большинстве случаев не работают?
Окружающие их либо не знают, либо не хотят исполнять.
– А тут-то чем тебе лучше?
– Здесь я тот, кто есть. Не больше и не меньше. Надоело
подстраиваться под разные системы. Делать хорошую мину при плохой
игре. Понимаешь? Достало все.
– А бороться не пытался? – спросил Гурон.
– Пытался. Смотрели на меня, как на идиота. Мол, что тебе
больше всех надо? В общем, не нашел я себя в большом мире. Резким
стал. Несдержанным. Раздражительным.
– Ну, по тебе такого не скажешь, – заметил Штопор.
– Я изменился. Понял многое. А тогда мне думалось – все.
Либо с ума сойду, либо бед наделаю. – Инок опять замолчал,
погрузившись в мысли, затем продолжил: – Как-то раз пришлось мне
мимо кладбища одного проезжать. Длинное такое, вытянулось вдоль
трассы, за населенным пунктом.
– И что? – не понял Штопор.
– Еду спокойно, в потоке, машин встречных много, дорога
всего в две полосы, узкая, а тут меня вдруг «десятка» обгоняет.
Выскочила на встречную, а обгон ей не вытянуть, в лоб другие машины
идут. Я на водителя посмотрел, чувствую – прет, как баран,
навстречу смерти. Места уйти на свою полосу у него уже нет, а
скорость приличная. По-хорошему, нужно бы мне аккуратно
притормозить, открыть «окно» на полосе, чтоб тот не разбился, у
него ведь в машине народу, что в консервной банке. И вдруг мысль,
такая спокойная, отчетливая, отчужденная… Думаю: если ты придурок
по жизни – ну, так езжай и дальше по встречной, кладбище рядом,
прям за обочиной.
– Ну и? – Штопор заинтересованно подался
вперед. – Разбилась «десятка»?
– Нет. – Покачал головой Инок. – Я притормозил,
дал ему место, а самому вдруг страшно стало. Страшно за свои мысли,
страшно и как-то мерзко, жутко жить, когда тебя окружают такие, как
тот водитель «десятки». Он ведь ни своей, ни чужими жизнями вообще
не дорожит, даже не думает о них. Я-то притормозил, он втиснулся
кое-как, ушел от столкновения и тут же снова в обгон рванул, опять
по встречной перед крутым поворотом трасы. Понял я тогда, что не
хочу жить среди людей, которые элементарно друг друга подставляют.
Каждую минуту, каждый день. Вот и ушел сюда.