– Все, отпускай!
Инъекция подействовала быстро: тело сталкера сначала выгнулось
дугой, затем вдруг обмякло.
– Что ты ему вколол?
– Названия не знаю. Купили у ученых на Янтаре.
– Ну, а дальше-то как? Уходить надо.
– Надо – иди, – отрезал Инок.
Штопор затравленно огляделся. Все самое страшное вроде бы
позади. Тихо поскуливал офицер, в сгустившейся тьме медленно
передвигались смутные тени. Ветер снова усилился, напряженно
потрескивала электра, где-то поблизости постанывал изъеденный
коррозией металл вышки, вдалеке на проселке показался мечущийся
свет фар.
– Кто-то едет.
– Вижу, – отозвался Инок. – Бандиты, – скупо
добавил он. – Я слышал, как о них по связи предупреждали.
– Вот неправильный ты. – Штопор покосился на
бессознательное тело Гурона. – Ладно, оставайся. Я пошел.
* * *
Штопор скрылся в темноте. Немецкая штурмовая винтовка, два
запасных магазина в карманах куртки – негусто, но на первый случай
сойдет. Угрызения совести его не мучили. У сталкера ее попросту
нет. Здесь Зона, и каждый выживает, как может. Без вариантов.
Альтруизм Инока – чистое самоубийство. Гурона не спасет, а сам
загнется. Бандиты мимо рубежа не проскочат. Они ведь не из
любопытства из своих нор вылезли. Им сегодняшняя ночь – что манна
небесная. Шакалам поживы хватит. Добьют вояк, оружие соберут,
экипировку.
«Нет, ну садануло-то не по-детски», – озираясь по сторонам,
подумал он.
Под выброс Штопор попадал лишь однажды, в Припяти. Тогда ему
удалось выжить и сохранить рассудок. Удар был гораздо слабее
сегодняшнего, да и пережидал он его глубоко под землей, в подвале
одного из многоэтажных зданий бывшего города энергетиков, так,
зацепило малость, однако полученных впечатлений вполне хватило,
чтобы решить: «Все, хватит. Хорошего понемногу. Завязываю».
И вот он снова тут. Вопреки здравому смыслу, вопреки страху.
Продираясь через кустарник, Штопор уже не думал об Иноке и
Гуроне. Своих забот хватало. Он без особых приключений отмахал
почти километр, когда левее и сзади внезапно полыхнула ярчайшая
вспышка, глухо, упруго ударил мощный взрыв, затем хлестнули россыпи
автоматического огня.
Он все-таки остановился, посмотрев в сторону уничтоженного Зоной
рубежа.
Свет фар уже не метался по проселку, возле укреплений полыхал
подбитый внедорожник, а на фоне оранжево-черных, рвущихся ввысь
языков пламени метались, дико подвывая, необычайно крупные силуэты
чернобыльских псов.