крайне требовательны к похвале.
Утром нам, без преувеличения, пришлось сказать по несколько
добрых слов каждому элементу нарядов. Каждому. Эта плата,
как объяснил Феликс, была для волшебных швей куда более ценной,
нежели скучные человеческие деньги.
Так что я вынужденно выучил прелести всех завязочек и
аксельбантов на наших костюмах, хотя названия этих роскошных
деталей вылетели у меня из головы в тот же момент, как я вышел из
универмага.
Мы вбежали под замковые ворота.
Я только и успел, что в очередной раз – прощальный на сегодня –
скользнуть взглядом по жутковатой надписи, венчающей портик:
«ДОМУ
ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ».
Да и весь замок был пугающим,
несмотря на, казалось бы, апельсиново-меренговый цвет стен.
Император ПавелIпостроил его, надеясь жить тут долго и
счастливо, но был убит уже через 40 дней после переезда.
Говорят, его призрак до сих пор
ночами бродит по коридорам. Останавливается у какого-нибудь окна,
выходящего на улицу, и считает прохожих. Один… два… три… сорок
седьмого по счету Павел лишает жизни. Конечно же,
сверхъестественным образом: под беднягой на мгновение распахивается
дыра во тьму, он падает туда и вскоре растворяется: энергию его
души и тела, как по трубочке, высасывает призрак
императора.
В общем, не ходите возле Михайловского замка по ночам.
Когда я спросил у Феликса, почему Летний бал проводят в таком
одиозном месте, он сказал, что тому есть две причины. Первая: оно,
как ни крути, возведено в честь Архангела Михаила, и поэтому у
Михаила тут чуточку больше магических сил, что не лишнее, когда
надо роскошно задекорировать для гостей целый чертов
замок.
Во-вторых, здесь тоже было дополнительное измерение.
– Бал проходит не в этом унылом
персиковом безобразии, – Феликс был критично настроении в отношении
императорского дома, – а на его Изнанке, в так называемом
Полуночном замке. Вот он очень красив.
Чтобы попасть на Ту Сторону, мы в пустынном внутреннем дворике
нашли серебристое облако густого тумана и вошли в него,
предварительно назвав свои имена и помахав приглашением. Раздался
мелодичный звон, и когда мы ступили из жемчужной мглы обратно… это
было уже совсем другое место.
Название Полуночный подходило ему как нельзя лучше.
Формально вокруг были всё те же стены, двери, башенка, ворота.
Но небо над нами вдруг стало безупречно-высоким и каким-то
бархатным, усеянным мириадами созвездий и огромной луной цвета
взбитых сливок. Здание казалось стеклянно-черным, его увивали
изумрудные плющи и вьюны. В прохладном летнем воздухе парили
волшебные огоньки. У ступеней, ведущих к главному входу, играли
музыканты: арфистка, флейтист и виолончелист.