В этот момент я сделал то, чего сам
от себя не ожидал. Стараясь поскорее захлопнуть дверь, угодил ему
дверным полотном прямо в нос. Алая кровь брызнула во все стороны.
Мужик завыл, хватаясь за переносицу, и с яростным воплем кинулся на
меня. Понимая, что дверь закрыть уже не получится, я бросился в
соседнюю комнату, где отчаянно плакал ребёнок. Эту дверь я закрыть
успел. В неё тут же забарабанили. Дверь жалобно заскрипела,
намереваясь выскользнуть из петель.
Думать о том, хорошо ли я делаю или
плохо, времени уже не оставалось. Нацепив на спину заплечный мешок
и подхватив корзинку с ребёнком, я раскрыл окно. Стук в дверь
становился всё настойчивей. Стук моего сердца становился всё
сильнее. Я уже был на подоконнике, собираясь прыгать вниз, когда
дверь с грохотом упала, подняв столб пыли. Кто-то схватил меня за
ногу. Я резко дёрнул ногой, пытаясь стряхнуть руку преследователя,
угодив ногой в висок. Худощавый мужичонка свалился на пол и
опрокинул на себя ночное ведро, искупавшись в нечистотах с головы
до пят. Мужичок тут же попытался вскочить на ноги, но, постоянно
поскальзываясь, истошно орал и мешал остальным подойти к окну. Я
злорадно улыбнулся, выпрыгивая из окна наружу.
— Эй, мужики! Он в лес побежал! —
услышал я чей-то голос за спиной.
— Куда? — послышались удивлённые
возгласы.
— Бэл, куда ты бежишь? Мы всё равно
тебя поймаем! — кричал старейшина.
Я, не оборачиваясь, нёсся во весь
опор, стремясь как можно быстрее спрятаться за кронами высоких
деревьев. Главное моё преимущество — я этот лес знал как свои пять
пальцев. Каждая кочка, каждый куст был мне знакомы.
— Э-гей, мужики, давай его в
кольцо!
«А вот хрен вам!» — злорадно подумал
я. Ещё десять шагов, и я сверну в сторону обрыва, где меня ждёт моя
землянка как раз на такой случай. Однако моим желанием не суждено
было сбыться. Я не учёл главного фактора. От сильной тряски девочка
у меня на руках не умолкала, сообщая всем о нашем местоположении
громким детским плачем. Теперь о том, чтобы спрятаться от своих
преследователей, не было и речи. Оставалось одно — бежать!
И я бежал! А бегать я умел. Ещё в
раннем детстве, до того как попасть в этот посёлок, я частенько
убегал от стражи, которая преследовала меня за воровство. Я был
нищим попрошайкой, безродным голодранцем и беспризорником, которого
кормили ноги. И сейчас я бежал, не замечая усталости, порой не
чувствуя земли. Через полчаса мои преследователи стали отставать, а
ещё через час я уже не слышал голосов самых стойких из них.