— Не знаю, как вашей беде помочь. Не в горцев же вас наряжать?
Так и свои за милую душу пристрелить могут.
— Это вряд ли. Ружья-то – таво, чистое недоразумение. Что на
человека, что на зверя.
— Чем тебе ружья не угодили? – изумился полковник.
— Так дрянь наши ружья для охоты!
— Ты кабана что ли собрался валить в лесу? Хотя… Ежели дичь
какую из леса принесете, тоже неплохо! Добавка к канонической
скотине роте не помешает. Я прав, поручик?
— Сытый солдат – хороший солдат! – улыбнулся Лосев.
— Вот и я про тож! Кстати! Раз уж это дело для нас новое и исход
его не определён, поступим хитро. Я издам приказ по вашему
батальону: отрядить команду из солдат для охоты на лесного зверя
для улучшения питания в ротах. Но задачу устно поставим людям
отстреливать зверя двуногого. Получится – грудь в крестах. Не
выйдет – хоть приварок к столу добудем. Все понятно?!
Лосев хмуро кивнул. Не было печали – черти накачали! А с кого
спрос, если чечены солдат в лесу ухлопают?!
— Насчёт ружей… Я тебя, Девяткин, услышал. Есть у меня одна
задумка. Добудешь в лесу пару чеченов, вернемся к твоему
вопросу!
Коста. Тифлис-Манглис осень 1838 года.
Микри и Мика… Эта парочка была для нас с Тамарой даром небес.
Очень своевременным даром! Ибо их появление закрывало вопрос, как
быть с гостиницей в наше отсутствие. Осталось лишь уговорить Мишу
взять на себя бразды правления (куда ему деться? Согласится!). А
Микри – опытным путем нащупать кулинарные пристрастия тифлисских
гурманов, взращенных на персидских роскошествах. Вечерний визит
четы Тамашевых был очень кстати. В том, что Адашина кухня придется
по вкусу русской колонии, я не сомневался. Проверено Одессой!
Кстати, насчет русских! Гостиница изначально задумывалась именно
для них. В Тифлисе с номерами достойного уровня напряженка. Стало
быть, нужно оригинальное название. Такое, чтобы любому
петербургскому чиновнику или армейцу сразу было понятно: мне
сюда!
— Над вывеской думала? – спросил я Тамару, утолив первый
голод.
— Думала. Ничего путного пока не вышло, – печально призналась
она.
— Пушкинъ!
— Что Пушкин? Причем тут Пушкин?!
— Пушкинъ! – повторил я. – Только так и никак иначе! Для русской
образованной публики – это как знак качества! Еще и табличку у
входа повесим: «здесь останавливался великий русский поэт»!
Я не стал объяснять Тамаре, что со временем все вокруг станет
пушкинскими местами – улицу и сквер назовут в его честь. А мы этому
поспособствуем!