Лосев был уже в курсе некоторых деталей Васиной эпопеи. Он
покачал головой.
— Эх, Вася! Твоя доля в сравнении с местными обычаями –
цветочки. А у чеченов – горькие ягодки. Они с пленными суровы!
Решат, что ты к побегу склонен, стопу разрежут и конским волосом
набьют. Не убежишь далеко!
— Вот я и говорю: живым не дамся!
Поручик понял, что унтер настроен решительно и отговаривать его
смысла нет. Впрочем, таким он ему больше нравился. Меньше опасных
мыслей в голове. Одна война. Или ты, или тебя – без вариантов.
Не успела команда охотников добраться до расположения части,
Васю окликнули. К нему, широко улыбаясь, шел чеченец Ваха в
сопровождении переводчика.
«Этот что тут позабыл?! – изумился Милов. – Выходит, выбрался из
реки. Не утоп. Вот же живучий гололобый!»
Чеченец затараторил на своем «гыр-гыр». Переводчик подсобил:
— Зовут его Ваха. Он пришел в крепость, чтобы с тобой
побрататься. Кунаком твоим хочет стать.
— Что за глупость? Он же любого тут зарежет, не задумываясь.
— Тут такое практикуется – чеченцев принимать. Кто в крепость
приходит без оружия и с добрыми намерениями, тех пускают без
вопросов. Вы бы, унтер, смирили гордыню и нашли с ним общий язык.
Нам с местными лучше добрососедствовать. Всегда пригодится. Нам
нужны проводники и лазутчики.
Вася скептически оценивал шансы на помощь от Вахи. А то, что у
него ножны пустые, за это нужно сказать спасибо самому себе. Кинжал
Вахи лежал вместе с остальной добычей, которую Милов, по совету
Парфена Мокеивича, рассчитывал сбагрить заезжим «фазанам». Их
наплыв ожидался в начале следующего года. Весной планировался новый
поход. Только неизвестно еще, куда.
Но переводчик из кумыков носил чин прапорщика и спорить с ним не
стоило. И также доказывать, что из Вахи такой же мирный горец, как
из Васи – балерина.
— Надо – значит, надо, – кивнул Вася.
— Вот и прекрасно. Я пойду, а вы поболтайте, кунаки, – подколол
унтера прапорщик, удаляясь.
— Ну, и чо тебе надо? Ты скажи, скажи, – буркнул Вася,
разглядывая наглого чеченца. – Знаю я, чего хошь. Кинжальчик взад,
да?
Милов сам сказал и сам рассмеялся от своей незатейливой игры
слов. Сразу припомнил старый анекдот про «национальное,
остренькое».
Ваха, конечно, шутки не понял, но смех поддержал. И тут же
знаками подтвердил Васину версию. Дураком нужно быть, чтобы не
понять, чего хочет человек, тыкающий пальцем в пустые ножны.