Переход к Стамбулу вышел терпимым. Нас, конечно, изрядно
покачало. По каюте полетали стулья, пока вестовые их не закрепили
намертво. Чай пили, разложив на столе специальные рейки, чтобы
бокалы не постигла печальная участь стульев. На палубу не
поднимались: мы еще не отрастили себе, по выражению Метлина,
«морские ноги».
Встали на рейде Бююкдере. Тамара была само нетерпение, мечтая о
скорой встрече с братом. Добрались до посольской пристани.
Выгрузились. На причале, широко улыбаясь, меня ждала радостная
компания друзей под предводительством Фонтона.
Но все пошло не так.
Не успел я покинуть причал, нарисовались два турецких офицера с
бриллиантовыми знаками под подбородком.
— Поручик русской службы Варваци является нежелательной персоной
на территории Османской империи! – объявили они громогласно. – Во
избежание дипломатического конфликта просим офицера проследовать на
русский корабль и оставаться на нем все время пребывания в наших
водах!
Да, недооценил я турок. Похоже, мои «художества» не остались
незамеченными турецкой разведкой. Она явно поднимала голову, как и
вся Османская империя благодаря реформам Танзимата. Внутренние
процессы меняли Порту. Она уже была не такой несчастной и искавшей
покровительства России, как шесть лет назад. Первый звоночек,
возвещавший о том, что Турция возрождается. И недалек тот час,
когда на Кавказе снова появятся ее эмиссары.
Об этом мне шепотом рассказал Фонтон, когда после его
безуспешных попыток провести меня хотя бы на территорию посольства
мы возвращались на шлюпке на «Браилов». На Тамару было больно
смотреть. Встреча с братом отменялась. В одиночку, даже в
сопровождении Бахадура, отправлять ее в Стамбул казалось
безумством.
— Тамара Георгиевна, голубушка, что случилось?! – участливо
встретил нас Быстров.
Жена всхлипнула и убежала в каюту. Лейтенант проводил ее
удивленным взглядом. Обратился ко мне с лаконичным и конкретным
вопросом:
— Чем флот может помочь?
— Не пускают меня турки на берег. А в Константинополе живет брат
супруги. На свадьбе нашей не был. Мечтали устроить семейный
праздник.
— Понимаю, понимаю, – Быстров покачал головой. – Сочувствую.
— Спасибо. Пойду, постараюсь как-то супругу успокоить.
— Да, да! Это сейчас самое необходимое! – лейтенант вдруг
улыбнулся. – Вы главное скажите Тамаре Георгиевне, что утро вечера
мудренее!