— Куда вы собрались? — с напускным весельем спросил я.
— Да пойдем пройдемся, — откликнулась тетя Маша. — А то мамка-то
твоя все в городе да в городе, леса сто лет не видела. Поди забыла
уж, как и деревья-то выглядят!
— Ну про деревья — это ты загнула, конечно, — улыбнулась мама. —
Но вот воздух у вас здесь и вправду какой-то особенный. Как
говорится, хоть ложкой ешь. Он даже как-то опьяняет, что ли — я
только вышла из машины, вдохнула — и аж голова закружилась!
— Тогда тебе можно и не выпивать за столом-то, — хохотнула
тетка. — Чего продукт зря переводить, если тебя от воздуха так
качает!
— Ой, скажешь тоже, — отмахнулась мать, — тебе лишь бы языком
поболтать. Пошли уже, экономщица ты наша!
Они захохотали и вышли на улицу. Я оставался один на один с
отцом. В какой-то степени это было даже лучше. Двум мужикам всегда
легче между собой о чем-то договориться, чем если в это будут
вмешаны еще и женщины. В конце концов, наплету чего-нибудь насчет
того, что бокс вытеснил в моем сознании все остальное, и отец,
скрепя сердце, согласится. Он ведь сам радовался, что я нашел себя,
так что…
— Расставляй, — весело распорядился отец, увидев в моих руках
шахматы и потирая руки в предвкушении. — Не забыл еще со своим
боксом-то?
— Да нет, — сказал я, подумав при этом, что хорошо бы для начала
хотя бы вспомнить, какая из фигур как ходит. Блин, а ведь мне наш
Григорий Семенович даже методичку какую-то дарил как шахматисту! Не
подумал вот — а надо было бы ее раскрыть да почитать. Ну или хотя
бы пробежаться по диагонали. А теперь вот сиди и выкручивайся.
— Ну что, — торжественно сказал отец, победоносно взглянув на
меня. — Давай-ка для начала отыграем защиту Нимцовича. Сделаем
полузакрытый дебют!
Я посмотрел на него, как баран на новые ворота. Миллион вопросов
роились в этот момент у меня в голове. Кто такой Нимцович? Что
такое его защита? Что такое дебют, я интуитивно понимал, но что
значит «полузакрытый»? Значит, бывает еще и полностью закрытый или
на две трети? А как можно сделать первый ход закрытым?
Я понял, что если буду размышлять над всеми этими вопросами, то
просижу за этой доской до утра. Поэтому, недолго думая, я взял
первую попавшуюся фигуру и куда-то ее передвинул. Кажется, я где-то
видел, как вот таким образом начинают партию.
Отец удивленно уставился на меня: