Мама всегда молчала и не отвечала бабушке.
От болота шел настоящий жар. Воздух наполнился запахом
перепрелой травы, сыростью и затхлостью. Сидеть у мамы
на спине стало невыносимо, откуда-то снова налетели — нет
не мухи, те просто сидят и доставляют беспокойство,
кусачих мух мало, тут налетели комары. Стаи! Нет, полчища звенящих
страшным шумом комаров и мошек. Они залезали в уши
и в глаза больно кусая то, до чего могли добраться.
Мама пыталась идти быстрее и все время успокаивала меня. Она
повторяла, что самые жуткие комары здесь, дальше их станет
на много меньше, но я не слушал. Лишь сильнее
вцеплялся в шерсть, пытаясь удержаться на спине,
пока мама перешагивала, а то и перепрыгивала через
огромные кочки, покрытые разнообразной травой. Здесь даже трава
пахла как-то иначе, по злому часто норовив ущипнуть, ужалить
или даже порезать, если я в тщетных попытках спастись или
отогнать комаров вытягивал руку в сторону. Уснуть здесь
не было и шанса. Глаза постоянно пытались закрыться,
а голод начинал подступать к горлу, начиналась
непередаваемая жажда. Мама запретила здесь пить. Она просто
сказала, что вода отравлена. И правда, если взглянуть
на поверхность выступающей между кочек воды, она не была
приятного белого цвета, она не отражала свет ярким пятном. Вся
вода была покрыта какой-то темно-красной пленкой. И едва-едва
можно было понять, что эта вонючая жидкость — вода. Она скорее
напоминала смолу деревьев, только была глубоко буро-черной.
А когда ноги касались ее поверхности, смоль прилипала
к шерсти, и они становились безумно грязными. Солнце
жарило со страшной силой. И я на какой-то момент,
как мне показалось, даже потерял сознание. Все вокруг слилось
в единый зелено-бурый яркий свет. Свет, который выдавливал
из головы даже звон москитов. Но вот подул слабый ветер
в этом царстве безумия и отвратительных запахов. Он
принес с собой запахи диких трав и вкус чистой речной
воды. Я видел, как заблестели глаза у всех, кто шел сзади, я
услышал участившийся стук маминого сердца и почувствовал, как
мы почти побежали. Мошка и комары остались позади,
в ноздри ударял сырой и свежий запах речной
растительности.
Мы прошли через небольшой лес, в котором деревья
в корне отличались от привычных, их стволы были
значительно тоньше, а листья меньше, чем у тех, что я
видел ранее. Они стояли не так плотно, но почва под ними
даже без дождя казалась сырой. Среди корней деревьев особенно тех,
что свалились от старости, были лужи воды. Я жутко хотел
пить.