— Написать этой глупой княгине?
Я кивнула и прибегла к не совсем достойному оружию — умоляющему
взгляду.
Мы уже сутки как покинули Тулу и остановились на довольно-таки
приличной станции с трактиром и простенькой гостиницей. Клопы
погибли, наши спутники легли спать, а мы Лизонькой и Зефиркой
сидели при свечах. Дочка только что сдала короткий зачет по
грамматике и помогала в эпистолярных трудах.
— Объясни ей, что я не смогла заехать, что ее люблю, уважаю…
милая, сама придумаешь.
«…что станет говорить княгиня Марья Алексевна?» Кому-то
покажутся смешными огорчения Фамусова, но я понимаю его прекрасно.
Как человек, которому иногда что-то нужно от такой престарелой и
очень влиятельной княгини. Например, убедить племянника дать
вольную лакею, что учился с барином и в шестнадцать лет понимает
математику лучше выпускника университета. А племянник артачится.
Найти добрые слова для тети — и человек спасен.
Так что, пока крепостное право не отменили, приходится лебезить
перед такими вот ЛОМами — лидерами общественного мнения, Марьями
Алексевнами.
Лизонька надула губки, показывая, что письмо-то напишет, но как
ей неохота! Чтобы оттянуть начало постылой работы, еще раз взяла в
руки отложенный конверт, со «знакомым» почерком, адресованный
Соляному ведомству. Повертела в руках, пригляделась.
— Маменька, а на обороте карандашом Зефирка нарисована…
***
У родителей есть множество ограничений. Например, громко и грубо
ругаться в присутствии детей. Даже по собственному адресу. Даже
если это полностью заслужено.
Ну скажите, кто мешал мне повертеть злосчастный конверт хотя бы
в Туле? Разглядеть подростковый почерк, пусть копирующий почерк
отца, но все равно немного детский, неуверенный. И увидеть на
другой стороне конверта вполне отчетливо прорисованную собаку, ту
самую, что сейчас пыхтит у ног Лизоньки.
Значит, Степа писал под присмотром злых и опасных глаз.
Потому-то оставил знак, ничего не говорящий надсмотрщику, зато
понятный мне с первого взгляда. И мог ли подумать, что дура бросит
взгляд лишь за триста верст от Москвы, когда повернуться и
помчаться в Первопрестольную — отдельная история, на несколько дней
пути.
Да и будет ли путь легким? Зимняя сказка закончилась этим
вечером. Буря на душе удачно дополнялась метелью за окном. Причем
тучи наползли с севера, оттуда, куда нам пришлось бы мчаться, если
поддаться первому порыву.