— Ну? — спросил Освальд, неярко взыграв бровями.
Тисобальд воровато огляделся и наклонился к капитану:
— Через полчаса в саду.
Торм улыбнулся и шепнул в ответ:
— Патрули по восточной стороне ходят реже, чем по западной.
Это Тисобальд и так знал: в западной половине королевского сада
было слишком много скамеек и фонтанчиков, которые создавали
романтический флер, чем без зазрения пользовались прыткие кавалеры.
Увы, это приводило к тому, что в намерении расшугать многочисленные
целующиеся парочки, патрули, как и нет-нет церемониймейстер,
рыскали с той стороны с утроенной прытью.
— Я предупрежу их, чтобы разогнали всех, кроме вас и не
мешались, — заверил Освальд.
Тисобальд сощурился, оглядывая капитана. В целом, рвение Торма
услужить было вполне понятно: если он, Тисо, станет следующим
королем, Освальд сможет использовать свое пособничество, как залог
уверенного продвижения по службе. Что ж, почему бы нет?
— Буду признателен, капитан.
Гилберт забрался в бальную залу. Дамы в узких турнюрах казались
ему вынутыми из панциря улитками. Вроде тех, какие он собирал на
берегу моря в детстве. И как они с этими щучьими хвостами
ухитряются плясать?
Мимо прошмыгнул слуга, и Гил увел у него с подноса небольшую
корзинку из теста, напичканную сыром и чем-то рыбным. С
удовольствием отправил в рот и тут же схватил еще по паре штук в
каждую руку — уж больно было вкусно.
Пожевывая закуски, Гилберт двинулся по окружности, огибая
танцующих. Взгляд упал на неугомонного франта с жидкими усиками,
щеголявшего перед друзьями очередной любовной победой, в наличии
коей Гил сразу усомнился. Потом — на стайку девиц приблизительно
одинаковой наружности, глазевших на какого-то молчаливого и
мрачноокого мужчину в черном. Из обрывков их фраз Гил уяснил, что
пфальцграф Вильдебурдт стал крайне привлекателен с тех пор, как
овдовел. Потом взгляд упал в декольте какой-то дамы, да так
глубоко, что Касслхоф запнулся. Полетел вперед, едва не выронил
последнюю из несъеденных тарталеток, но чье-то предплечье, как
перекладина, остановило его падение.
Гилберт выплюнул весь воздух из легких, но тарталетку уберег.
Картинка перед глазами встряхнулась, пока он бормотал извинения.
Глаза, судя по ощущениям, вращались в глазницах в попытках
сфокусироваться на происходящем. Выпитая лошадиная доза шампанского
ничуть в этом не помогала. Наконец, он еще раз извинился перед
дамой, поблагодарил подоспевшего юнца — одного из дружков франта —
и приметил впереди уже знакомую служанку. Прямо сейчас она нагло
воспользовалась тем, что Касслхоф привлек внимание богатеньких
ротозеев и запустила руку в карман одного из них.